Moments

Я всё равно тебя люблю (КимЧэ)

Ким осторожно открывает дверь в квартиру и прислушивается к тишине, пробирающей до дрожи и расползающейся по стенам и потолку. Ему хочется включить везде свет, позвать Чэ и просто прижать его к себе, роняя голову на угловатое плечо и ощущая тонкие пальцы, зарывшиеся в волосы. И тот, прежний, эгоистичный Ким так и поступил бы, сделал бы всё, чтобы в груди перестало так жечь и давить, разъедать ядом. У него сегодня на руках снова кровь. И пусть он смыл её, едва ли не до красноты растирая кожу и подставляя голову под холодные струи, но она всё равно ощущалась в металлическом запахе, осевшем на корне языка, в фантомной стянутости на костяшках и подсыхающей, осыпающейся крошевом бордово-коричневой корочке.

      Кимхан сегодня чувствует себя особенно паршиво, осознавая, что такая жизнь не для его доброго, нежного, солнечного Чэ, не для парня, слепо верящего в добро и разделяющего мир на чёрное и белое. Потому что в таком случае Ким уже не может быть тем самым кардиналом, продвигающим в мир серую мораль, где убийство – не всегда плохо.

      По просьбе Кинна он отправился на встречу, которая не должна была вызвать каких-то проблем. Просто мелкие сошки с окраин Таиланда хотели продавать в их клубах наркотики сомнительного качества, забывая, что зарятся на территорию Терепаньякулом и пытаются влезть туда, куда не следует. И младший сын мафии естественно знал, что эта встреча закончится кровопролитием, был уверен, что они смогут договориться только тогда, когда кто-то из припевал получит пулю в лоб, но он не ожидал, что после будет так сложно. Точнее нет, сами переговоры прошли ожидаемо, Ким с холодной усмешкой сказал о том, кто он такой, наблюдая ужас в чужих глазах, потом рассказал о том, почему он здесь, выставляя требования о прекращении сомнительного бизнеса. Кимхан видел, как тяжело сглотнул Донью, прихвостень, которого прислали на эти переговоры, как подставную фигуру и крысу, которую не жалко.

      – При всём уважении, Кхун’Ким, – молодой парень, едва старше самого Кимхана, расправил плечи, пытаясь выглядеть более расслабленным, и засунул в карманы дрожащие руки, – мы заключали соглашение ещё с Вашим отцом. Мы не вредим Вашему бизнесу, а Вы не трогаете наш.

      Ким приподнимает одну бровь, улыбаясь уголком губ, и раскидывает руки в стороны, проговаривая насмешливо:

      – Видишь ли, мой отец давно почил, а новый лидер отказался от любой связи с мелкими бандами, которые распространяют наркотики второсортного качества, – стоящий напротив парень неуверенно переминается с ноги на ногу, готовый в любую секунду выхватить ствол, но пока не рискует, слушая то, что говорит принц мафии, – я приехал сюда не для того, чтобы ты мне рассказывал о прошлых договорённостях. Твой лидер должен знать, что в наши клубы соваться запрещено. Можешь передать ему... – Донью таки выхватывает пистолет, но Ким быстрее и проворнее, он стреляет, даже не тратя времени на прицел и попадает точно между глаз. Тело темноволосого парня ещё по инерции задерживается в вертикальном положении, а потом грудой костей валится на пол, издавая глухой звук и будто давая сигнал для полноценной перестрелки. Всех мелких сошек парни Кимхана убирают за три минуты, оставляя в живых только одного. Он лежит на спине, мелко дрожа и держась за истекающее кровью плечо, и от боли даже не замечая, как тёплая жидкость из разбитого виска заливает правый глаз. Ким подходит к нему, опускаясь на корточки, хватает за волосы и приподнимает, заставляя смотреть в глаза.