Портрет волейболиста

30

Многие люди считают, что абстрактное искусство – это лишь какая-то мазня, на которую способен даже маленький ребёнок. Но это совсем не так. У меня никогда и в мыслях не было попробовать себя в абстракции. Мне казалось, что всё, что только можно, в ней уже есть: супрематизм Малевича с его «Чёрным квадратом» и геометрическими композициями, лирическая абстракция Кандинского с плавными, текучими линиями, дриппинг Джексона Поллока, в котором было что-то мачистское, эксперименты с промышленными красками и огнём Михнова-Войтенко, наконец, Клиффорд Стилл с крайне эмоциональными и напряжёнными полотнами. Да и женщины тоже оставили здесь свой след: например, художницы русского авангарда Любовь Попова и Ольга Розанова. Конечно же, я перечислила далеко не всех. Мне было не понятно, что ещё нового можно привнести в искусство абстракции.

Сессия была уже на носу, когда стало понятно, что париться бесполезно. Я решила просто выплеснуть на бумагу все сомнения и эмоции, испытанные мною за последнее время.

Моя идея заключалась в том, чтобы использовать реальные ключи японского языка и придумать свой иероглиф. Спустя листов десять работа была готова. На следующий день я показала её Ёсикаве-сану. Он удивился:

– Это что, японский иероглиф, которого я не знаю?

– Разве может быть, чтобы японец не знал своих же иероглифов? – изумилась я.

– Очень даже может. Японский язык чрезвычайно переменчив, к тому же в нём куча диалектов. Получается, ты сама придумала этот иероглиф?

– Да, но ключи я взяла существующие, просто потом немного их стилизовала. Можно этот вариант оставить?

– Это единственный лист?

– Нет, до этого были ещё.

– Покажи мне их.

Когда сенсей посмотрел на остальные листы, он подытожил:

– Я бы оставил вот этот.

На том листе был иероглиф, который состоял из ключей к словам любовь, гнев, плач, обида, сомнение, сочувствие. Он нравился мне меньше всех. Я призналась:

– Он мне не нравится.

– Сейчас важно не то, что тебе нравится, а то, что понравится экзаменаторам. В этой работе ключи работают и усиливают смысл друг друга. Здесь я вижу негодование, злость и жалость, соединённые с добротой и слезами. Этот иероглиф лучше отражает твою натуру.

– Не поняла?

– Инна, за то время, пока я вёл у вас пары, мне удалось немного изучить тебя. За твоей внешней холодностью скрывается чувствительность. Ты очень внимательна к людям. Я это по портрету прочёл. Хочешь ты или нет, твоё искусство складывается из работы сознания и подсознания. Одна часть тебя контролирует процесс, а другая действует по наитию. На просмотре будет мой арт-дилер и по совместительству старший брат – Ёсикава Дэйчи. Ты его знаешь?

– Если я не ошибаюсь, он владелец токийской галереи White Area.

– Да, точно так. Сейчас он ищет студенческие работы для своей выставки. Если повезёт, то что-то из твоего тоже купит. Я знаю, что он любит, поэтому советую прислушаться. Хотя, если хочешь, можешь хоть все эти листы на просмотр принести.

– Я подумаю над этим.

– Надеюсь на твоё благоразумие. Ты девушка не глупая, Инна.

Блин, какой же он козёл! Окей, я послушаю этого засранца, но если его брат не купит эту работу, то прямо скажу: «Я же говорила, Ёсикава-сан!» Чёрт, а нам ещё три с половиной года с ним учиться!

Имя Ёсикавы Дэйчи прекрасно было мне известно, потому что он умел открывать таланты. Благодаря ему я познакомилась с творчеством его брата. Галерею White Area можно было отнести к мейнстримным, но стоит отдать должное – она держалась на верхнем уровне среди этого самого мейнстрима. Главная заслуга Ёсикавы Дэйчи заключалась в том, что он не отворачивался от современного японского искусства в угоду звёздам Америки или Западной Европы. Этот арт-дилер считал, что современное искусство может (а в какой-то степени должно) быть красивым. Надо сказать, иметь подобное мнение в наше время казалось мне довольно рискованным, так как многие полагали, что современное искусство и прекрасное – понятия несовместимые, и кричали, надрывая голосовые связки: «Современное искусство никому ничего не должно, уж тем более оно не обязано быть красивым!» Какие ассоциации вызывает у большинства людей словосочетание «современное искусство»? Шок, раздражение, безобразное, пугающее, непонятное, а понятия красота и эстетическое удовольствие в их сознании принадлежат искусству старых мастеров. Конечно же, это не совсем так. И собрание галереи White Area стало лучшим тому подтверждением.

Короче, шанс на то, что Дэйчи возьмёт одну из моих работ на выставку, был ничтожно мал в силу того, что я не японка. Понятное дело, что на покупку тоже надеяться не стоило. Главное для меня – получить нормальные оценки, чтоб со спокойной душой полететь домой. Ну и чтоб эти отметки не стыдно было выложить в сторис. Ихи!