Пять подонков сходят с ума от ревности ко мне

45

Си Чжитун упал на землю, потерял все жизненные признаки и превратился в идеальное тело без души. Безжизненный он был похож на модель, которую Шань Вэйи намеревался построить на материализовавшейся системной панели. Но, лежа на земле, это была всего лишь модель.

Это уже был не Си Чжитун.

Без души это тело уже нельзя назвать «совершенным».

Впервые с момента входа в Маленький мир Шань Вэйи почувствовала настоящие эмоциональные колебания — это было очень непрофессионально. Что бы ни случилось, он должен сохранять диссоциацию постороннего. Для него как быстрого переселенца, приехавшего с миссией, свобода была очень важна. Ему нужно было избавиться от собственных эмоций, чтобы он мог принимать каждое решение максимально спокойно, обеспечить плавное выполнение задачи и быть уверенным, что ему не причинят никакого вреда.

Даже с ножом на шее он не должен бояться.

Даже если его заставили просверлить чью-то промежность, он не должен испытывать стыда или обиды.

Все это время он действовал хорошо.

До этого момента—

Шань Вэйи внезапно встал с мягкого перьевого дивана, его поза была похожа на кошачью, чья территория была нарушена, а его мягкие и красивые мышцы были готовы взорваться, став смертельными в любой момент.

Это тоже было неуместно.

Это был не он…

Возможно, это была не та реакция, которую должен был иметь «Молодой Мастер Шан».

По сравнению с этим император был спокоен и миролюбив, как будто внезапный гнев Шань Вэйи был всего лишь ветерком, дующим через реку.

Но грудь Шаня Вэйи пылала пламенем, и пламя лизало каждый дюйм его тела, заставляя его чувствовать, будто его обжигают. Пламя обожгло его сердце, и повсюду была боль.

Такая боль заставила его стать человеком из плоти и крови, который любил и ненавидел, а не быстрым переселенцем, стоящим в стороне. Это было для него очень плохо, и его умный ум ясно мог это сообразить, но он как будто не думал об этом, или не заботился, а может быть, у него не было времени позаботиться об этом.

Его шерсть встала дыбом, как у кошки, а острые когти пронзили мягкую и милую плоть, смертоносно прекрасную.