Пепел D&J

Глава 13

Даня

Не знаю, что на меня нашло. Бесило поведение Юли, бесили мысли о ней, а думал я о девчонке часто, буквально каждую минуту. Смотрел на Гаврилину, на её безразличный вид и раздражался. Хотелось уколоть больней, напомнить детство, доказать что-то. Да только ничего не действовало – ни красивая Аленка, что вилась рядом со мной, ни популярность, ни даже общая парта.

А потом в глазах Юльки промелькнула тревога, точно такая же, как восемь лет назад. Ещё тогда я склонялся к мысли, что здесь не обошлось без её папочки. После аварии и раздела бизнеса у него окончательно поехала кукушка. Это и мой отец говорил, да и мать, хотя она в принципе не переваривала дядю Мишу. Даже в суде, во время бракоразводного процесса, она выдала, мол, это всё друг мужа виноват – он разбил нашу семью.

Злость и раздражение на Юлю сказывались везде, в том числе и на тренировках. После нашего разговора на улице и странного поведения Гаврилиной я окончательно потерялся в мыслях. Никак не мог сосредоточиться на игре, пропускал пасы, пару раз промазал, да с такого места, что там и новичок бы попал.

После тренировки Андрей Игоревич Рыжов, наш тренер, попросил задержаться. Парни ушли в раздевалку, а я поплелся в комнатку в конце зала. Вытер влажный лоб, тяжело дыша, и прикрыл за собой дверь.

– Что с тобой, Дань? Ты где летаешь? – сразу в лоб без лишних слов начал Игоревич. Мужик он был серьезный, строгий и принципиальный. Поблажек никому не делал, тренировал жестко, порой до изнеможения, как и его в своё время. По молодости Рыжов сам играл, причем профессионально и достаточно долго. А потом мать заболела, присматривать за ней было некому, от сиделок отказывалась, в хоспис сдавать её не хотелось. С тяжестью на сердце Андрей Игоревич вернулся на родину, перешёл в региональный клуб, а там возраст, конец карьеры.

– Простите, немного сумбур в мыслях, – честно признался, опускаясь на стул. В кабинете Рыжова всё кричало, что он заслуженный тренер: за спиной шкаф со стеклянными дверцами, а там сплошные кубки, на стене грамоты, медали, вырезки из газет с фотографиями.

– На поле не может быть сумбура. А нет, иди сотню раз отожмись. На моих тренировках исключений не будет, даже самым выдающимся игрокам, – на последнем слове Игоревич сделал акцент, намекая, что плевать он хотел на мои очки. За это я уважал его, как и многие. Никаких поблажек. Во время тренировок все равны.