Ничего святого

Эпилог

Спустя два года Мира снова ехала в Казань. Почему? Потому что Туркин наконец убедил её поговорить. Все два месяца, после их ссоры, Валера без конца звонил, приезжал, но Мими не желала и слушать.
На самом деле их ссора была глупой, неуместной, неправильной. Валера слишком долго приходил в себя после того, что случилось с его братом. Мими знала и видела, что он всё так же любит её, но сам Туркин казался едва ли живым.

Казань потерпела большие изменения. Как и говорила Медуза, мир меняется, поэтому и до их полного города дошёл порядок, что уже давно царил в Москве. Пацанские группировки отошли на второй план, асфальт больше никто не делил, многие вернулись в "нормальную" жизнь, а кто-то только больше погряз в криминале. Кощей снова правил плечом к плечу со своим старым другом Вовой. Они с Наташей вернулись сразу после того, как Ник разобрался с Пауком. Их малыш уже радовал топотом маленьких ножек и первыми словами всех близких, что не могло не умилять Лу, которая с радостью согласилась быть крёстной малыша на пару с Никитой.

Сами Никита и Гера не спешили с детьми, как и Лу с Вахитов. У ребят активно шёл бизнес, но это было не менее опасно, чем их прежние дела. Валера хотел семью когда-нибудь, но сейчас он жил будто на автомате. Из-за этого и случилась большая ссора.

Дело в том, что для Медузы тоже стало неожиданностью зарождение жизни внутри неё. Мира всё ещё держала Змей, вела бизнес и контролировала уже крупные дела Казани, поэтому в роли мамы прямо сейчас представляла себя смутно. Однако, понимание того, что под сердцем поселился крошечный плод их любви с человеком, без которого своей жизни она не представляла, растопило её сердце. Проблема была в кудрявом. Нет, он обрадовался. Даже слишком. Новость о ребёнке его оживила, Валера стал улыбаться, как раньше, будто только сейчас все его чувства снова пробудились. Но Мирославу это пугало. Она была на его месте. Она тоже ощущала, как душа восстаёт из пепла после долгих лет полумертвого существования. И считала, что ребёнок этого не заслуживает. Он должен быть рожден в любви, из-за любви, для любви. И никак не должен стать просто чьим-то лекарством от душевной боли.

Мира посчитала, что сломленные родители, которые залечивают печаль своим ребёнком, это ужасно, о чем прямо и сказала Валере. Он этого не принял. Уверял, что радуется искренне, что из кожи вон вылезет, чтобы дать малышу всё. Хотя сам Валера и терзался мыслями о том, что почти ничего не имеет, но знал точно, что теперь у него будет настоящая семья, а он, лишившийся своей семьи слишком рано, сделает всё, чтобы его жена и ребёнок ни в чем не нуждались и чувствовали себя счастливыми и любимыми. Он не видел малыша, было слишком рано, чтобы ощутить его шевеления, Валера даже не мог представить себе, каким будет их ребёнок, но уже очень его любил. Он не собирался зализывать свои раны, используя любовь крошки, он собирался подарить ему или ей всю свою.