Ничего святого

15. Третий

— Медуза, у нас проблемы, — серьёзный голос Артура меня настораживал, — старшие недовольны тем, что пропадают пацаны. Они считают, что выжженные глаза —это твой знак, назревает бунт.

— Ты знаешь, что делать. Мне нужен третий прямо сейчас, — коротко скомандовала я, — собери их, сделаю объявление.

Не дожидаясь ответа, я бросила трубку, шумно выдыхая. Любопытная пара зелёных глаз испытывающе смотрела мне в самую душу, я же, избегая вопросов, широко улыбнулась и напрыгнула на кудрявого, обнимая его шею обеими руками и скрещивая ноги на его бёдрах. Долгий сладостный поцелуй завязывал узел внизу живота, я неосознанно стала ерзать на руках кудрявого, отчего тот усмехнулся прямо мне в губы. Не отпуская меня с рук, Валера так и пошёл в спальню, но пользоваться моим переизбытком эмоций не хотел, поэтому уложил меня в постель и просто стал поглаживать по плечу, пока я не усну.

На самом деле кот уснул первым, я же ещё долго лежала на его груди, стараясь распутать клубок мыслей. Старшие всех группировок знают, кто я. Также они подозревают, что я убиваю пацанов, но не знают точно. Они хотят бунтовать, будучи не уверенными в том, что эта кровь на моих руках. Слабая тактика... Здесь должно быть что-то ещё, этих подозрений маловато для того, чтобы выдвинуть предъяву Медузе, которая раздавит каждого одним нажимом каблука. Кто-то подстрекает их? Мне нужно поставить точку раньше, чем они начнут разрушать мой авторитет. Пришло время убрать третьего в списке. Если я сделаю это как раз в тот момент, когда против меня начинается восстание, дам понять, что у них нет права голоса. Каждый должен знать своё место, если кто-то не согласен, его место станет глубже на два метра под землю.

Размышляя обо всём, я не заметила, как меня победила усталось. Сон окутывал мягкой пеленой, а тёплые объятия кудрявого будто прятали в кокон безопасности и умиротворения.

В другой комнате сон всё никак не мог одолеть рыжеволосую фурию. Она вертелась в постели, то и дело перекладывая подушку другой стороной или обнимая ногой одеяло. Уснуть мешали мысли о  собственных чувствах и положении. Лу всё пыталась разобраться, почему она так глупо ведёт себя с Вахитом. Девушка уже давно призналась сама себе, что лысый ей нравится, но почему-то Лукреция старалась не поддаваться этим чувствам. А терзало её то же, что и Медузу, её принадлежность к Змеям. И если Мира с головой нырнула в объятия Туркина, невзирая на страх быть брошенной, когда тот узнает всё, то Лу этот шаг сделать боялась, ведь была очень открытой и чувствительной, и точно знала, что её просто убьёт разочарование в карих глазах Вахита, если тот узнает, что дьяволица уж очень соответствует прозвищу. Очередную ниточку размышлений разорвал громкий раскат грома, будто небо треснуло, разорвалось на две части.