Ничего святого

23. Они - мои дети.

ТГК: Лина Джеймс | начинающий писатель

______________________________

Этой ночью мы засыпали вместе. Уставшие, измотанные переживаниями, оба разбитые воспоминаниями. Но спокойные. Мне было спокойно с ним, а ещё было легко от того, что нас больше не разделяла стена секретов. Я рассказала Валере всё до мелочей. Теперь он знал, как и почему я исчезла, как жила всё это время, и как по нему скучала. А он рассказал мне, как на следующий день пришёл ко мне домой, где меня уже не было. И вещей моих было мало, а мама выглядела ужасно заплаканной и бледной. Тогда она сдержанно сообщила, что я уехала, но отмахивалась от вопросов и только плакала. Узнать у неё, куда я делась, Валера так и не смог. А потом она и сама стала пропадать, Туркин приходил к подъезду и ждал её вечерами, чтобы поговорить, но она не появлялась. Отец не рассказал парням о моей смерти, ведь именно её он видел. Дядя Саша не знал, что я жива, но и об увиденном не рассказал, ведь парни с ним не говорили совсем. Да и сложно было говорить, когда он круглосуточно пьян и не в себе.

Я же, со слов мамы, знала о том, что ей сообщили о моей смерти. Она в истерике позвонила отцу, долго говорила с ним, поэтому из больницы не могли дозвониться во второй раз. И только утром, когда пришла новая смена, медсестра всё же смогла дозвониться маме и сказать, что моё сердце чудом забилось вновь. Отец убедил её, что в Москве меня точно поставят на ноги. Лучшие врачи, любые лекарства, реабилитация. Тогда мама была в растерянности, совершенно одна и напугана. Хоть она и не принимала помощь отца до этого, но, когда моя жизнь была под угрозой, мама не думала о гордости.

Уже вечером того же дня за мной прилетел Джако. Отец отправил его и бригаду опытных врачей. Мама порывалась ехать со мной в карете скорой помощи, но я была без сознания, и рядом должны были быть специалисты, так что Курганский убедил её поехать с ним на машине, следовать за "скорой" и быть рядом хотя бы так. Вариант отпустить меня и остаться в Казани, мама не рассматривала. И домой она вернулась только тогда, когда я пришла в себя и пошла на поправку. Я тогда почти не говорила, но попросила маму не рассказывать никому о том, что произошло. Сказать Туркиным, что я просто уехала. Мне казалось, что лучше пусть они меня возненавидят за исчезновение, чем Валера будет винить себя за то, что оставил одну. Но это не помогло...

Он и тогда считал, что я уехала из-за него. Из-за того, что он пришился, стал отдаляться и часто пропадал на сборах. Валера подумал, что я так глупо бросила его, но сначала винил в этом самого себя, а узнав правду, винит ещё больше. Но самым болезненным было для меня осознание того, сколько времени мы потеряли. В ту ночь Валера вернулся домой уже поздно, почти к утру. Они с пацанами нашли какую-то подработку, и Туркин провёл там весь вечер и половину ночи. Дома он тоже не лёг спать, ждал, пока откроются магазины, а потом помчался покупать мне подарок на деньги, ради которых всю ночь не смыкал глаз. Валера хотел признаться мне. Хотел сказать, что дружить не хочет, что любит уже очень давно. Но не успел.