Пролетая перекрёстки

Запись 33

Запись от 19 сентября 2015 г.

События от 23 июля 2015 г.

Лечащий врач всё же заметил, что мне становилось хуже от окружения больничных стен. По всей видимости, от того, что я часто стоял у окна, мне прописали многие из процедур на природе. И с наступлением новой недели большую часть всех своих дней лечения я стал проводить на улице. В парке около больницы многие скамейки располагались друг напротив друга, потому, сидя вот так на природе, со мной проводились различные беседы и тесты.

От этого изменения мне стало намного лучше. Я чувствовал природу, видел небо, ощущал ветер, и мне казалось, что вот-вот пропадёт и шум в голове, потому что размытие и движение предметов перед глазами уже исчезли. А случилось это после весьма простого, но сильного по ощущениям сна. Спустя пару дней, когда я стал бывать на улице, уже после отбоя я лежал в кровати, как всегда погрузившись в воспоминания и разговоры с самим собой. Так как в палате я был один, то на меня накатило ужасное чувство одиночества, и, вот так лёжа и осознавая, что где-то идёт жизнь, а ты находишься среди больничных стен и твой дом по ощущения так далеко, что просто хотелось вырвать живьём сердце, а затем рассмеяться. Мысли менялись на самые дорогие воспоминания, а фон заполнялся звуком струны вместе с мелодиями песен, связанных с людьми, о которых я думал. Ведь зачастую люди ассоциируется с какой-то мелодией.

Вот после этих терзаний я и впал в сильную тоску, а вскоре уснул. Затем я видел картину, где я еду на мотоцикле и ощущаю свободу, а внутри всё сжимается от старых чувств. Я разгоняюсь быстрее и думаю, чем сильнее станет ветер, тем менее будет больно, а в следующий момент уже вижу себя лежащим на асфальте. Я лежу и смотрю в ночное небо, чувствую, что рядом суета и хаос, но смотрю на звёзды и понимаю, что они для меня замерли, что они статичны, а затем я улыбаюсь. Во сне я осознал, что предметы кружиться перестали, и потому, моё сердце наполнилось тревожным ожиданием утра, так как предстояло проверить свои догадки.

С рассветом я несколько раз проверял себя, не придумал ли я это изменение, и по этой причине часто закрывал глаза, а затем смотрел на разные предметы. Я ходил по палате и устраивал себе различные тесты, боясь, что это ошибка и что предметы снова начнут кружиться. Например, меня волновало, что будет, если изменится освещение в палате или что, если я захочу покружиться или покататься на обычных качелях. В общем, ещё несколько дней я привыкал к тому, что всё находится на своих местах и никуда перемещаться не собирается. Всё как-то даже помертвело, но стало легче внутри, это однозначно.

После того, как я сообщил лечащему врачу, что предметы больше не двигаются, мне была прописана весьма необычная процедура для больницы душевнобольных: йога каждым утром во время рассвета на улице. Я был очень удивлён этой новой процедуре, как и тому, что йогой, оказалось, заниматься не так-то и просто. Впрочем, укреплению мышц я был только рад, и потому без проблем поднимался на рассвете. Не нравилось мне в этом только одно: день становился более длинным. Всё же зачастую здесь необходимо было просто коротать часы, а мне хотелось проводить их в забвении. Но, поразмыслив на данную тему, я осознал, что это был ход от моего врача. Похоже, меня учили не только терпению, но и адаптации к любому из обществ.