Вода к утру всегда была еле тёплой, почти холодной. Капли быстро стекали по рыжим отросшим волосам, падая на грудь и руки. Бесконечным потоком вода стремительно сбегала в водосточную трубу и уносила с собой остатки очередной сумасшедшей ночи в свете слепящих софитов и грохота клубной музыки. Парень каждой клеточкой своего тела ощущал, как липкие прикосновения мерзких старых гомосеков стекают по его коже и бесследно исчезают. Это то, что ему было нужно.
Он не имел ничего против своей работы, по своему любил даже. Нет, конечно, он любил её, иначе бы и не устроился туда. Отличный график работы - весь день свободный, вкалываешь только по ночам. Приличный заработок - не то, чтобы золотые горы, но жаловаться не на что. Да и что уж там, лишняя пара сотен баксов в трусах всегда невероятно льстила. Никакой гомофобии от коллег - ну, по понятным причинам. А хищные взгляды со стороны состоятельных мужчин - так вообще большой плюс. Не работа, а удовольствие сплошное. Если бы только...
Йен устало провел ладонями по лицу, размазывая подводку по щекам. Посмотрев на ладони, на которых остались тёмные полосы, он схватил мыло и принялся с остервенением тереть веки, смывая косметику. И плевать, что глаза потом будут болеть и слезиться. Нужно избавиться от грязи.
Галлагер никогда не боялся посетителей и своих клиентов. Охранники денно и нощно следили за каждым отдельным человеком и многочисленными парочками, особенно внимательно относясь к работникам заведения. Это было что-то вроде негласной статьи в их договорах: глаз не сводить с танцоров, официантов, барменов, чтобы никакая перепившая сволочь не распускала руки. Такое случалось нередко - старые пердуны частенько пытались затащить какого-нибудь молоденького мальчика в тёмный уголок и быстренько там развлечься. Они, конечно, могли это сделать, но с любым другим посетителем "Бойзтауна". В конце концов танцоры - это танцоры, уж никак не шлюхи. Да, они манили, завлекали, соблазняли. Возбуждали своими плавными размеренными движениями, смотрели в глаза так страстно, словно сучки похотливые. Облизывали губы в призывном жесте, давая надежду. Но проститутками они не были. Йен не был проституткой. По крайней мере, он очень пытался себя в этом убедить.
Развлекая посетителей ночи напролёт, Галлагер всегда был уверен в своей безопасности. Неустанно качки-охранники сновали по залу туда-сюда и давали понять, что всё под их контролем. Но с недавних пор Йену стало как-то плевать на это. Он и так знал, что ни одна паршивая овца к нему не притронется, даже если он сам этого захочет. Виной тому был парень, который каждую ночь тенью следовал за ним, неизменно сидел за барной стойкой, прожигая тело Йена собственическими взглядами. Его личный телохранитель.
Микки с молчаливого согласия партнёра взял за правило таскаться в этот гейский клуб каждую грёбанную ночь. За исключением выходных Йена (которых, к слову сказать, по меркам Милковича было чертовски мало), Микки просиживал в клубе почти всю смену, не спуская глаз с любовника. В первое время подрываться со своего наблюдательного поста приходилось постоянно: то и дело какая-нибудь грязная сволота протягивала руки к телу его Йена. В такие мгновения, Микки понимал, что такое эта пресловутая "пелена гнева в глазах". Он реально становился ненормальным психом, не видящим ничего вокруг, кроме жирных пальцев, засовывающих мятую купюру за пояс блядских трусов рыжего сучёныша. Однажды чуть не сломал пальцы какому-то престарелому пидорку.
Охрана тщетно пыталась вышвырнуть Милковича из заведения каждый чертов раз, но он всё равно возвращался. И через пару недель заядлые посетители знали, что "того рыжего очаровашку с татуировкой" лучше лишний раз не лапать, а новеньким объясняли, что "вон тот, невысокий такой, коренастый - ревнивый психопат, может и в челюсть за Кёртиса двинуть". Так и жили.
Галлагер ругался на Микки, мол, ты не даёшь мне нормально зарабатывать своими дурацкими выходками. Но он никогда не признался бы брюнету, что ни за что не променяет эти выходки на любые деньги, которые могут предложить его обеспеченные клиенты.
Сегодня Микки не ходил в клуб. Иногда это случалось, когда приходилось оставаться с мелким Евгением или помогать "друзьям" с дурью, чтобы немного разжиться бумажками с Бенджамином Франклином. Таких ночей, когда он, скрепя сердце, отпускал Йена одного в этот улей, переполненный извращенцами, можно было пересчитать по пальцам одной руки. И Йен искренне недоумевал, почему все самые отпетые уроды попадаются именно тогда, когда Милковича нет рядом. А может, тот, сегодняшний, специально выжидал такого вечера, когда Галлагер окажется без своего спутника? Хер его знает.
Этот тип появился в клубе около часа ночи и сразу сел туда, откуда на танцующего рыжего парня открывался отличный вид. Его пожирающий, похотливый взгляд сложно было не заметить даже с расстояния пятнадцати метров. Йен упорно старался не обращать внимания на странного мужчину лет сорока в тёмном твидовом костюме, но когда тебя так бесстыдно рассматривают, становится не по себе. Нет, конечно, на Йена всегда смотрели. Но это были взгляды любования его стройным гибким телом, а этот смотрел так, будто уже минут тридцать трахал парня без перерыва. А спустя время стало вообще жутко. Глаза стали каким-то холодными и в них загорелся нехороший огонёк. Будто натрахавшись вдоволь, чувак стал... расчленять Йена. Другим словом и не опишешь. Галлагер, конечно, ни разу не видел маньяков, разрезающих своих жертв на кусочки, но почему-то сомнений не было: они смотрят именно так. Йен никогда не был трусом, но даже у него по коже побежали мурашки.
- Энди, я ключи от раздевалки кинул к вам в комнату, - уже направляясь к выходу из клуба, Йен остановился переговорить с одним из администраторов. Обычно он покидал клуб через главные двери, но сегодня решил выйти через черный ход. Это был не самый лучший выбор.
Как только он покинул здание и на секунду остановился, чтобы очистить лёгкие от дыма и запаха пота и вдохнуть свежий воздух, от противоположной стены небольшого переулка отлепилась тень. Рыжий был настолько поглощён своими мыслями (львиную долю которых занимала предстоящая встреча с Микки), что не сразу заметил человека, подошедшего достаточно близко.
- Сладкий, ну чего ты так долго, я уже заждался, - голос был низким и слегка хрипловатым, прокуренным. Галлагер резко отступил в сторону, почти отпрыгнул. Рядом стоял тот самый мужик, что не давал спокойно работать всю чёртову ночь.
- Какого хера тебе нужно? - огрызнулся Йен, приготовившись, если нужно, пустить в ход грубую силу.
- Ну зачем ты так сразу, милый, фу быть таким невоспитанным, - елейным голосом ответил мерзкий тип, хотя его бас скорее напоминал ржавый скрип старых ворот.
- Вали отсюда, пока я тебе пиздюлей не прописал, - этот чувак настолько сильно взбесил парня, что Йен уже хоть сейчас был готов залезть ему в рожу. Но тон Галлагера мужчину совсем не испугал, наоборот, казалось, подстегнул к действиям. Неожиданно подняв руку, старикан дотронулся до щеки Йена. В эту же секунду Галлагер сообразил, что это отвлекающий манёвр, потому что педрила зачем-то завёл вторую руку за спину, явно намереваясь что-то достать. И в эти мгновения Йен поблагодарил небеса за то, что обладал недюжинной силой и молниеносной реакцией.
Спустя пару секунд, одной ловкой подсечки и коротких быстрых вскриков, неудачливый любовник лежал, скрючившись на сыром асфальте, а Йен ловко выхватил из его рук электрошокер.
- Ай-ай-яй, - цокнул языком парень, одной рукой держа штуковину, а второй скрутив руки горе-насильника. Тот хоть и был размерами немного крупнее Галлагера, в физической подготовке явно уступал. Йену не составляло труда держать его, заломив запястья. - Грязно играете, мистер. И как же Вы с таким оружием в клуб-то попали?
- Отпусти, ублюдок мелкий! - чуть ли не прохныкал с земли мужчина.
- Ну вот, - обиженно закатил глаза Йен, - всего минуту назад я был "сладким", а теперь "ублюдок"? Зря ты так, чувак, ой, зря.
В крови уже кипел адреналин, Йен знал, что в такие мгновения был способен на многое. Он несколько раз смачно врезал уроду по холеной физиономий, а потом от души дал носком ботинка точно в ребра. Ему показалось даже, что он услышал приглушенный хруст, и судя по стону, донесшемуся с земли, положение нападавшего стало совсем незавидным.
- Ах, ты ж... сука... - выдохнул мужчина и еще больше согнулся пополам. Теперь держать его не было никакой надобности, и Йен отступил на шаг назад. Он вернул своё внимание шокеру, всё ещё зажатому в руке.
- Хорошая вещь, эффективная, наверное. Не одного, пади, уже вырубал этой хренью? - спросил он, не ожидая ответа. А потом ему в голову пришла совершенно тупая, но как ему тогда показалось, смешная идея. - А сам никогда не хотел опробовать?
Старпёр даже не успел поднять глаза, как его шибануло хорошеньким разрядом.
- Скажи ещё спасибо, что сегодня нет моего парня, - мужик уже ничего не ответил. А Йен, с чистой совестью позвав охрану, отправился вдоль по улице. Трофейную вещицу, разумеется, возвращать он не собирался.
Ещё только подходя к комнате, Йен увидел полоску света, падающую на пол из комнаты Микки. Невольно он кинул взгляд на настенные часы, которые показывали десять минут шестого. За окнами уже занимался рассвет.
Микки полулежал на кровати в одних джинсах, прислонившись спиной к стене, и листал какой-то старый потрепанный журнал, когда дверь в комнату открылась и впустила Йена. С полотенцем на плечах, в домашних шортах, он с лёгкой галлагеровской ухмылкой прошел к комоду, кинув беглый взгляд на развалившегося Милковича.
- Я думал, что ты уже спишь.
- Я тоже так думал про тебя, когда вернулся в половине пятого, - о, Йен знал этот взгляд. Ревнивого собственника, которого периодически так любил включать Мик. Судя по всему, от Йена требовался какой-то ответ, но он очень хотел поиграть с любовником. Чего и следовало ожидать, Милкович совсем скоро взорвался.
- Так ты не потрудишься объяснить, какого хуя Галлагер?! Твоя смена заканчивается в четыре, почему же твоя задница явилась только сейчас?
Йен деланно закатил глаза и швырнул в парня влажным полотенцем, которое предварительно свернул в комок. Микки не успел увернуться и получил прямо в лицо.
- Во-первых, не нужно так орать - переполошишь весь дом. Во-вторых, я задержался совсем на чуть-чуть, зато получил больше выручки. И в-третьих, - Йен любил платить той же монетой, - какого хера ты шляешься до четырёх утра неизвестно где? Меня, по крайней мере, ты знаешь где искать.
Сработало. Милкович попал в свою же засаду и в первые секунды, выпучив глаза, молча глядел на рыжего, но потом чуть улыбнулся и покачал головой.
- Не твоего ума дело, где я бываю.
- Вот как? В таком случае не пойти ли тебе в жопу со своей ревностью? Заебал уже мозги трахать.
- Вот только не нужно включать обиженную сучку, тебе не идёт, - Микки не признался бы Йену, что на самом деле очень любил это выражение лица рыжего, когда тот обижался и слал его куда подальше. Это было так... мило. Фу, блять, пора блевать радугой.
В комнате воцарилось молчание, и было слышно только, как какая-то сонная муха бьётся в оконное стекло. Йен чуть заметно поёжился - мокрое после душа тело ещё не высохло, а в комнате было как-то зябко.
- Ты знаешь, что выглядишь чертовски сексуально с этими капельками на животе?
Йен улыбнулся уголками губ. Только Милкович умел одной фразой перечеркнуть все прежние разговоры.
- А ты знаешь, что это прозвучало так... по-гейски? - испытующе посмотрел на бойфренда Галлагер. Глаза Микки уже полыхали огнём.
- Да похуй, - выдохнул брюнет, начиная нервно ёрзать на простынях.
- Тогда почему ты до сих пор в штанах? - кивнул Йен, указывая взглядом на одежду Микки. Дважды намекать не пришлось.
Милкович подскочил в постели и дрожащими пальцами стал расстёгивать ремень. Не желая терять времени тоже, Йен в мгновение ока оказался рядом с Микки и столь же непослушными пальцами дёрнул молнию на его джинсах. Микки шумно дышал куда-то в шею рыжего парня, всё ещё пытаясь справиться с ремнем. Когда это удалось, он с остервенением принялся стягивать ненужные тряпки и Йен активно помогал. Слишком быстрые и требовательные движения лишили Милковича равновесия, и он повалился на кровать, утянув за собой любовника. Как только они оказались в горизонтальном положении, Йен попытался на ощупь найти родные губы, но Микки опередил его, обняв Галлагера за мускулистые плечи и требовательно целуя его тёплые губы.
Йен не мог бы сказать как, но, не разрывая поцелуя, они умудрились избавиться от нижнего белья, и как только Микки снова прижался к нему бёдрами, парень в полной мере ощутил эрекцию его чёртова засранца. Он почти задохнулся от внезапной волны возбуждения, мощно нахлынувшей на него, хотя и до этого был порядком заведён.
Микки перестал целовать его первым, но лишь на долю секунды, чтобы возобновить поцелуи на шее Йена, опаляя горячим дыханием скулы и ключицы. Йен вдыхал терпкий запах дешевого шампуня, которым пользовался Мик, и чувствовал, как этот запах из лёгких струится по венам, разливаясь в нём, словно бурный водопад. В эти минуты, рядом с Микки, он чувствовал себя таким нужным, каким не был никому и никогда. Микки был для него целой Вселенной.
- Сегодня я сверху, - донеслось тихое бормотание где-то в районе груди. Йен немного удивленно посмотрел на парня сверху вниз. Всегда такой крутой в повседневной жизни, Микки редко диктовал свои условия в сексе. Но Галлагер только легко пожал плечами и чуть отстранился, запечатлев короткий, но страстный поцелуй на губах Милковича.
Йен перекатился на спину, не выпуская из пальцев ладонь брюнета, и выжидательно посмотрел в лицо Микки. Вздернув вопросительно бровь, рыжий улыбнулся и соблазнительно провел второй рукой по своей груди, скользнув вниз и шире разведя ноги, как бы призывая, наконец, приступить к активным действиям. Но Микки внезапно покачал головой.
- Ты не понял. Я сегодня буду сверху.
Йен нахмурился, не поняв, что хочет сказать любовник, а когда до него дошло, его зрачки инстинктивно расширились.
- О, - всё, что смог выдавить он из себя, тупо пялясь на лежащего рядом Микки.
И пока Йен переваривал услышанную фразу, Милкович успел достать припасённый тюбик и нанести смазку себе на пальцы.
- Иди сюда, - приказным тоном, но с оттенком нежности позвал он Галлагера, а тот и не думал противиться. Он присел на кровати, ожидая дальнейших указаний, потому что, черт возьми, это было так волнительно. Он брал Микки в разных позах, но чтобы так... Причём инициатива исходит от самого заносчивого Милковича. Может, он праздник какой там пропустил, годовщину, к примеру? Хотя, Милкович и годовщина? Не смешите.
Микки заставил рыжего парня сесть, оперевшись о стену, как сам сидел совсем недавно. По его горящему взгляду и тому, как лихорадочно он облизывал губы, Йен понял, что Микки на таком пределе, на каком не был уже очень давно. И правда, кинув взгляд вниз, на член Милковича, Йен снова удивился, как порой быстро Микки может заводиться.
Брюнет не церемонился. Выдавив больше смазки на пальцы, он отрывистыми движениями нанёс её на член Йена, остатками смазав свой проход. Когда он скользкими пальцами прикоснулся к Йену, Галлагер, едва сдержав стон, закусил губу и смотрел, как партнер подготавливает себя. Да кончить можно только от этого развратного зрелища! Что уж говорить о том моменте, когда Микки оседлал бёдра рыжеволосого и медленно, часто-часто дыша, опустился. Это было настолько сумасшедше, что уже после первого толчка, перед глазами Йена взорвались тысячи огней. Наплевав на осторожность, он в голос застонал, уткнувшись лбом в плечо Микки. Мик же схватил его за шею, потом переместил ладони на спину, неосознанно сжав пальцы. Короткие ногти царапнули кожу, и Йен выгнул спину, хватаясь вспотевшими руками за талию Милковича, прижимая его так близко к себе, что между ними совсем не осталось пространства.
Они будто узнавали друг друга заново. Микки двигался плавно, задавая темп, а Йен повторял, учился у него. Он снова и снова целовал лицо своего парня, попадая то в нос, то в щёки, то в губы. Он заглядывал Микки в глаза и находил в них то, чего не замечал раньше. Он видел то, о чём ни один из них не решался говорить вслух, но именно сейчас, когда они были так близко, как, наверное, никогда не были, он внезапно ощутил вкус этих слов у себя на языке. Крепко держа Микки в объятиях, не позволяя отстраниться хотя бы на сантиметр, он судорожно вздохнул и попытался сказать, но громкий стон Милковича заглушил его. Микки вскинул глаза и, продолжая тихо постанывать, запустил свои пальцы в волосы Йена.
- Микки, я... - еле слышно выдохнул Галлагер, но Мик немедленно заткнул его глубоким поцелуем.
"Не нужно, Йен. Умоляю, молчи" - безмолвно просил он. И Йен понимал.
То, что происходило между ними, было сильнее слов, возвышеннее признаний, острее обещаний.
То, что происходило между ними, не нуждалось в допинге - они сами были друг для друга самыми сильнодействующими наркотиками.
То, что происходило между ними, освобождало их обоих.
- Дыши со мной... - прошептал Йен, когда почувствовал, что вот-вот вспыхнет ярким пламенем.
Услышав это, Микки немного ускорил темп и спустя несколько бесконечно долгих, но таких сладких минут, кончил, ослабев в сильных руках Йена. Йен сделал буквально пару толчков и с шумным вздохом последовал за Микки.
Мир потерялся в ворохе эмоции и чувств. Йен и не хотел его находить.
- Так где ты всё-таки был?
Микки хмыкнул, затягиваясь сигаретным дымом, и искоса глянул на расслабленного Йена.
- Отъебись, - нараспев произнёс он. - Каждый зарабатывает деньги так, как может. Ты - блядскими танцульками, я другими способами.
- Знаю я эти твои способы, - Йен беззлобно толкнул бойфренда в бок, устало улыбнувшись. Таких, как Милкович, исправит только могила. Было время, Йен думал, что и сам справится, но вовремя понял всю абсурдность этой мысли.
Потушив сигарету в недопитой бутылке пива, Микки потянулся за покрывалом и, накрыв их обоих, нерешительно дотронулся до предплечья рыжеволосого парня. Такие проявления нежности всё ещё были непривычными для него, поэтому, когда Йен переплёл их пальцы, Мик облегченно выдохнул ему в затылок и чуть сильнее сжал пальцы.
Солнце лениво выглядывало из-за горизонта. Скоро мимо пронесется первый поезд, в соседней комнате проснется Евгений, Светлана опять будет громко смеяться над пошлыми шутками своей пассии, Мэнди будет громко ругаться по поводу отсутствия кофе.
Но Йен знает, что мир снаружи потерялся. А Микки рядом. И дышит вместе с ним.
