Йену чертовски холодно. Отопление в доме Галлагеров снова отключили за неуплату, поэтому приходится кутаться в сотню свитеров и курток, чтобы не отморозить яйца. А еще в доме пусто. Фиона на ночной смене в клубе, Дебби вместе с Лиамом ночует у подруги, Карл в лагере, Лип у Мэнди, а Фрэнк - там, где обычно шляется Фрэнк.
Йен, развалившись перед телевизором, скучающе перещелкивает каналы, кутается в одеяло и разрывает зубами упаковку чипсов, свой вроде-как-ужин. Теплый воздух клубами вырывается изо рта. Йену не хочется терять тепло, поэтому дышит он через раз.
Когда раздается стук в дверь, Галлагер лениво приподнимает бровь, но не двигается. Когда стук сменяется пинками, от которых дверь едва не ломается, Йен ворчит, посылает незваного гостя нахуй и остается на месте. Но когда же за ней слышится отборный трехэтажный мат, Йен замирает, услышав знакомый голос, и мигом слетает с дивана.
За дверью еще холоднее, оттуда в дом врывается ледяной ветер и залетают снежинки. Но за дверью стоит злой, как черт, Микки, которому Йен рад в любую стужу.
Галлагер улыбается впервые за последние пару дней.
- Пиздюк, ты охуел? - Микки спихивает рыжего из дверного проема и входит в дом. - Я чуть не сдох от холода.
Не снимая куртку, Микки по-хозяйски разваливается на диване.
- Да тут пиздец как холодно, - Милкович осматривает дом, словно никогда там не был. Будто бы с его последнего прихода тут могло что-либо измениться. - Че стоишь? Садись.
Парень похлопывает по сидению дивана рядом с собой, отчего поднимается облако пыли.
Когда Йен молча садится рядом, Микки замирает. Между ними будто что-то изменилось. Что-то поменялось. И это что-то повисло в воздухе. Оно было как натянутая струна между двумя парнями.
- Ну, так какими судьбами? Мэнди выгнала из своего любовного гнездышка? - Йен усмехается и отбрасывает одеяло с дивана.
- Нахуй иди, а, - Микки закатывает глаза и ежится. - Почему, блять, тут как в морозилке?
- Если ты пришел погреться, так бы сразу и сказал, - Йен стягивает с себя верхний свитер и протягивает его парню.
Мик и сам не знал, какого хуя он приперся. Он просто шатался по городу, и ноги сами, каким-то волшебным образом, привели его сюда.
- Нахера мне твои тряпки, Галлагер? - Микки усмехается, забирая у рыжего свитер и кидая его куда-то за диван.
- Тогда что?
- Да нихуя.
- Ну и мерзни, идиот.
Между ними повисает тишина, прерываемая только болтовней телеведущих и стуком зубов Милковича.
- Холодно, блять.
- Ну, если тебя не устраивают мои тряпки, могу согреть по-другому.
- Ты ведь знаешь, насколько по-пидорски это звучит, верно?
- Ты хочешь согреться или слечь с воспалением? Не думаю, что с температурой под сорок будет удобно продавать кокс и распугивать мудаков с района.
- Иди нахуй, - бормочет Мик, все же немного сдвигаясь в сторону теплого бока Йена.
- С удовольствием, - рыжик улыбается и, приглашая, кладет одну руку на спинку дивана.
Зубы Милковича давно уже отбивают чечетку, а онемевшие пальцы чуть ли не роняют банку с пивом.
- Обнимешь меня, и я вырву тебе руки, - шипит он, резко прижимаясь к Йену.
- Знаем, плавали, - со смешком отвечает Йен, немного поворачивая голову и вдыхая запах Микки, насквозь прокуренного и продрогшего.
Микки шумно выдыхает. Борьба гомофоба и любящего человека внутри уже подзаебала. Желание въебать побеждало отвратительное, но щемящее сердце чувство. Дыхание Йена опалило шею Милковича.
- Если хочешь трахаться, то...- начинает было Микки, дрожащим от холода голосом, но тут же замолкает. Он что, предлагает себя сам? Он не его шлюха. Тьфу. Он вообще не шлюха.
- Я хочу тебя, - выдыхает Йен куда-то в шею парня.
- А какая нахуй разница?
По коже Микки ползут мурашки то ли из-за губ Йена, мельком задевших кожу, то ли из-за его слов.
- Ох, поверь мне, огромная.
Микки словно заклинило. Что-то внутри убеждало его вырваться из теплых рук Йена, убежать, не позволять чувствам взять верх, но тело отказывалось подчиняться. Подчиняться самому Микки, по крайней мере. Потому что на короткую команду: "Раздевайся" от рыжего оно среагировало очень даже быстро.
Стянув куртку и свитер и сбросив ботинки, он снова ежится от холода. Руки Йена, опустившиеся ему на бедра, заставляют колени подгибаться (Мик бы списал это на холод, потому что звучит по-пидорски, если бы не тот факт, что ему вдруг стало необъяснимо жарко). Йен успевает стащить с себя все слои одежды, оставшись в одних спортивных штанах.
Микки расстегивает ремень, снимая джинсы, и нависает над сидящим Йеном.
- Так значит только меня хочешь, да, рыжик? - прижаться всем телом, выбивая из Йена воздух. - И никого другого? - укусить за шею, почти до крови.
Микки понятия не имел, откуда эти мысли взялись в его голове, но они взялись и теперь оказались высказаны. Назад пути не было.
- Блять, - выдыхает Йен, выгнувшись.
Микки спускается ниже, покрывая бордовыми засосами грудь рыжего. Милковича определенно тащит по этим нелепым веснушкам. Да что уж тут. По этому ебанутому Галлагеру. Как бы он это не отрицал.
- Как же заебало, - неожиданно матерится Микки вслух, отчего Йен дергается и непонимающе смотрит на Милковича.
- Что такое? - елейным голосом спрашивает Йен. - Не встает?
- Захлопнись, - глухо рычит Микки.
Он с силой кусает рыжего за плечо, быстро зализывая место укуса. Йен сдавленно скулит и снова выгибается. Мик перехватывает руки Галлагера, сплетает их пальцы и прижимает к спинке дивана по обе стороны от парня. Нервно выдохнув, рыжий тянется к Милковичу за поцелуем, на что получает недовольное ворчание и ещё один укус. Громкий стук в дверь прерывает парней и те, резко вскочив, ошалело пытаются натянуть на себя хоть какую-то одежду. В дом вбегает чем-то взбешенный Лип, при этом громко матерясь.
- Это просто пиздец! Ёбаный пиздец! - не замечая парней, Филипп уходит наверх.
Переглянувшись, Микки и Йен неловко улыбаются друг другу. Закатив глаза, Милкович падает на диван.
- Пиздец, - выдыхает рыжий.
- Опять чуть не спалились, - Микки потирает переносицу и растерянно смотрит на Йена.
- А тебе не похуй?
- Я не хочу, чтобы меня называли пидарасом.
- Слабак, - Йен присаживается на край журнального столика и прикусывает губу.
- Ты кого сейчас слабаком назвал?! - рычит Микки, сщурив глаза.
- Эм... - Йен виновато улыбается и, сорвавшись с места, бежит к двери, но не успевает. Милкович прижимает рыжего к потрескавшейся стене и, привстав на носочки, грубо целует. Йен нерешительно отвечает. Оторвавшись, рыжий лучезарно улыбается.
- Тебе табуретку принести? - хихикает рыжий, на что получает несильный пинок.
- Иди на хуй, - опять рычит Микки.
- Ммм, это приглашение? - Йен ухмыляется, вопросительно приподняв бровь.
- Блять, - Милкович шипит и, схватив Йена за руку, тянет за собой.
Заткнув рот рыжика поцелуем, чтобы не болтал лишнего, Микки сползает на диван, затаскивая Йена сверху. Вцепившись в рыжие вихры, царапает кожу, выдыхает в поцелуй. Йен рвано стонет, когда оказывается полностью прижатым к телу Мика. Милкович заваливает Йена на спину и садится сверху, коварно хмыкнув. Йен нетерпеливо ёрзает, не принимая решительных шагов. Брюнет стягивает майку, надетую задом на перед второпях, а за ними и джинсы. На Йене по прежнему только спортивные штаны. Но и это ненадолго.
Микки просто застывает над рыжим, переводя дыхание и впитывая парня взглядом. Эти. Ебаные. Веснушки. Черт бы их побрал. Мик нервно вздыхает и наклоняется, целуя и встречая грубый напор Йена. Не поцелуй – скорее укус. Микки отвечает так же жестко. Зубы захватывают нижнюю губу и оттягивают ее, сжимая. Йен не дышит – стонет воздухом. Резко оттянуть за волосы, открывая доступ к шее. Проложить дорожку из поцелуев, втягивая в себя солоноватую кожу, прикусить плечо, обвести языком след от укуса, задержаться у кадыка, оставив краснеющий засос. У Йена по аккуратному созвездию веснушек на каждой ключице. И Микки готов наплевать на весь остальной мир, лишь бы они принадлежали ему. Лишь бы Йен принадлежал ему. Целиком и полностью. Из груди вырывается тихий стон, когда парень резко вскидывает бедра, забрасывая ноги на талию Микки.
- Не так быстро, рыжик, - шипит Микки, как раскаленная сковородка, и, задержав руки на бедрах Йена, сдвигается ниже, ведя языком по напряженному прессу.
- Блять, - шепчет Йен, дергаясь.
- Заткнись, солнышко, - рычит Микки, ставя метку около тазобедренной косточки.
- Ты... Блять, - рыжий изгибается ещё сильнее (хотя, казалось, куда уж), когда брюнет обхватывает губами головку его члена. Язык скользит по венкам и теребит уздечку, вызывая у парня всхлип. Йен почти не замечает, как смазанный чем-то палец Мика проникает в него.
- Не церемонься, - вырывается у Галлагера с очередным стоном.
- Я же у тебя первый. Не так ли? - Микки поднимает голову.
Йен кидает на него злобный взгляд, и парень срывается.
- Пиздец, - Йен шипит, когда Микки резко входит в него.
- Блять, прости, сука, сам напросился, - рычит Милкович и начинает двигаться.
Йен сдавленно перебирает все матерные выражения, когда выгибается от особенно глубокого толчка и громко стонет, цепляясь руками за диван.
Микки вторит ему каким-то надрывным полурыком.
Узко, чёрт возьми. Как же, блять, узко. Микки не привык быть сверху, да и снизу ему больше нравится... Но сейчас, когда он чувствует под собой такого податливого, стонущего Галлагера... О да, ему определенно нравится. Нужно чаще меняться.
Оба, не сдерживаясь, стонут, наверное, на всю округу. Не задумываясь о том, что наверху Лип.
К черту Липа, для Йена сейчас существует только Микки. А Микки... а Микки просто сносит крышу по этому крикливому парню снизу.
***
Когда Мик после секса не сваливает, а натягивает на себя одежду и плюхается обратно на диван, сам он называет это сумасшествием, а Йен - прогрессом.
На пыльном экране телевизора блондинка бензопилой режет своего мужа на кусочки. Йен все равно считает этот момент романтичным.
Лип на втором этаже возносит хвалу всем богам и Фионе за купленные беруши.
