Микки трахается быстро, грубо и без всякой там ванильной хуйни. Ему нахер не сдались нежные прикосновения, жеманные улыбки и отношения, и, в общем-то, ему абсолютно похуй, у его сегодняшнего партнера сиськи или член.
Он любит трахать сам и когда трахают его, и это совсем ничего не значит, если Милкович больше предпочитает второй вариант. Желание большого, жилистого члена не делает из него пидора. Пидорство – это стремные взгляды друг на друга, слюнявые поцелуи и блядские свидания, а член в его заднице – всего лишь чертова потребность.
Микки просто хочет быть оттраханным, и хер младшего Галлагера вполне подходит.
У Йена гребанного Галлагера долбанутая семейка, рыжие волосы, остриженные в короткий ежик так, что хер за них потянешь, и блядские веснушки на конопатом носу. Поцелованный солнцем, сука. Что ж, рыжих у Микки еще не было.
Они трахаются у Милковичей дома, под незакрытыми трибунами школьного стадиона и даже между прилавками многострадального магазина белой мусульманской суки. Быстро, сильно, до блядских искр перед закрытыми глазами, сбитого нахер дыхания и тупой боли у Микки в заднице, – потому что далеко не по любви, потому что без подготовки и сдерживания. Потому что Милковичу нахуй не сдались все эти пидорские нежности.
И если он бьет смазливую рожу Галлагера за попытку переплести их пальцы во время траха, то это вполне оправданно. Микки же не пидор какой-нибудь, чтобы за ручки держаться. Еще скажите, что ему надо рыжего придурка на свидание пригласить. Ха-ха. Оборжаться можно.
Они трахаются часто, молча и без предварительных ласк. Если Микки захочет помять чьи-то прелести – он позвонит Светлане, у которой и жопа, и сиськи. Да у сучьего Галлагера даже взяться не за что! Точнее, взяться-то как раз-таки есть за что, но оглаживать руками его накаченные для армии бицепсы и пресс, это же, блять, гейство какое-то. Фу, аж тошно.
И если Милкович бьет Галлагеру морду за то, что тот чересчур много внимания уделяет вылизыванию его, Микки, шеи и сжиманию блядскими длинными пальцами его задницы, вместо того, чтоб просто трахать, то так ему, этому рыжему пидору и надо. Еще бы целоваться после секса полез. Блядство.
Они трахаются уже больше двух месяцев, и если за это время у Микки никого больше не было, это уж точно ничего не значит. Просто большой хер Галлагера всегда под рукой и, Микки признает, сучий рыжий умеет им пользоваться.
Милкович пиздит ебанного виагроидного старика от того, что позарился на е г о рыжего и е г о член, и это совсем не значит, что Микки ревнует. Просто дряблой гейской заднице надо было указать место и доступным образом разъяснить последствия ебли с Йеном. Е г о Йеном.
Микки не пидор, нет. И если он быстро целует Галлагера вне траха, это значит, что Милкович просто не хочет терять охуенный член, вот и все. И если он не пиздит Йена за мягкие прикосновения подушечек пальцев к его щеке, вместо крепкой – до синяков – хватки на шее, то это не потому, что Микки нравится, а потому, что ему, в общем-то, похуй на что там дрочит Галлагер. Хочет гейских нежностей – пожалуйста, лишь бы трахал жестче.
Микки тяжело дышит, вжимается щекой в ободранную бетонную стену и громко матерится, кусая обветренные губы в кровь от охуенного ощущения заполненности в его заднице и легкой боли растянутых, эластичных мышц, и сжимается на твердом, большом члене Галлагера еще сильнее.
С каждым новым толчком щербатый бетон больно впивается в кожу, образуя ссадины, но Микки похуй. Он насколько может прогибается в спине, крепко обхватывает пальцами собственный член и, неожиданно для себя, громко стонет, словно блядская сучка в течку, когда Йен наваливается на него, вжимаясь грудью в его спину, и контрастно с сильной хваткой на бедрах, аккуратно, будто проверяя реакцию, мажет губами по его выпирающим шейным позвонкам.
И, знаете, Микки, может быть, даже согласится на эти пидорские проявления нежности, если он каждый раз будет кончать так же сильно, как в этот.
И если Милкович пускает рыжего к себе и с удовольствием, за обе щеки уминает его неумело приготовленную стряпню, когда у Галлагера в семье происходит очередной пиздец, это тоже ничего не значит. Обычная помощь с выгодой для себя, сечете? Все-таки Микки пиздец как заебался трахаться на стадионе и в переулках, каждый раз рискуя спалиться.
И, когда они, не трахаясь, полночи проводят на диване перед телеком, потягивая пиво, и пальцы Йена словно невзначай оказываются на его руке, а скользкий язык в его рту, это уж точно не свидание. Еще чего, блять.
Микки не пиздит его, потому что давайте будем честными, – он ни за что это не признает, – но в комплекте с рыжим, Милковичу тоже нравится вся эта пидорская хуйня.
Они целуются: лижутся и жмутся друг к другу, словно смазливые пидорки в гейском видео (и нет, Микки, конечно же, не смотрел). И, когда Йен, совсем наглея, сжимает его задницу и сильной хваткой подхватывает его бедра, усаживая к себе на колени, терпению Милковича приходит конец.
– Я те че баба, рыжий выблядок? – Микки сползает обратно на диван. – Давай не халтурь, а нормально еби. А хочешь, чтоб кто-то попрыгал на твоем члене, позови Мэнди, – он становится в коленно-локтевую, выпячивая задницу, и одним рывком стягивает джинсы вместе с трусами.
Йен прищуривается, специально шлепает Микки по голым ягодицам и кривит губы в блядской насмешке.
– Либо так, – рыжий кивает подбородком на свои колени, – либо тебе придется отсосать мне.
Сучий наглый выблядок. Милкович багровеет от злости.
– Ты кем себя возомнил? – Микки порывается встать, но спущенные до колен джинсы мешают этой затее. Он наспех выпутывается из штанин и бьет наотмашь в улыбающуюся рожу. Блядский Галлагер.
– Вздумал сделать меня своей сучкой? – Милкович снова замахивается, но Йен перехватывает его руку, цепляя крепкой хваткой запястья, и тянет на себя, заставляя того приземлиться аккурат на его бедра.
Галлагер мнет его ягодицы, толкается бедрами вверх, и Микки неосознанно стонет, когда твердый член упирается ему в задницу.
– Нихуя, рыжий, сначала кровь с рожи сотри, – Милкович отворачивается, отодвигая руками подбородок Йена подальше от себя, когда тот пытается поцеловать его.
– Ты отпиздил, тебе и стирать, – Галлагер силой утягивает его в поцелуй, грубо кусает обветренную губу и собственнически вылизывает его рот.
И, может быть, Микки действительно сучка, но спустя несколько секунд ему становится абсолютно похуй на солоновато-металлический привкус галлагеровской крови у него во рту и блядскую пидорскую позу. Он привстает, опираясь на колени по бокам от бедер Йена (пиздец, словно баба раздвинул ноги), нетерпеливо хватает мозолистой ладонью тяжелый, жилистый член, направляя красную от перевозбуждения, влажную от естественных выделений головку в себя.
Милкович стонет (даром нетерпеливая шлюха), когда крупный хер рыжего оказывается глубоко в его заднице. Он прогибается в спине, откидывает голову назад, подставляя длинную шею под укусы-засосы Йена, и делает на пробу несколько движений бедрами.
– Блядство, – шипит Микки, когда Галлагер толкается ему навстречу, встречая на полпути громким шлепком голой кожи о кожу, загоняя в него член так глубоко, как еще никогда не получалось. – Я согласен тебе отсосать, если это будет так же охуенно.
Галлагер в ответ только смеется и намеренно-показательно, нарочно переплетает их пальцы.
И, да, может быть, Микки Милкович и пидор, но только для этого конкретного рыжего выблядка – Йена гребанного Галлагера. И если для того, чтобы рыжий был счастлив Микки придется нежничать, работать ртом и держать его за руку на людях, что ж... Да, пожалуйста.
Он отпиздит металлической битой каждого уебка, который осмелится сказать ему, что это не правильно. В конце концов, он же Милкович.
И, нет, Микки не пытается сосчитать блядские веснушки на носу у Галлагера, когда тот засыпает, удобно устроившись в его пропитанных гейством объятиях.
