Блядские Галлагеры въелись в головной мозг, вгрызаясь в орган своими зубами, размещая основательно свои задницы под коркой черепной коробки. Микки никогда в жизни, даже под прицелом пистолета, целившегося ему прямо в лоб, не скажет, что он любит Галлагеров, кроме Йена, пожалуй. Хотя в глубине души, где-то очень-очень глубоко Милковичевской просраной душонки, он понимал, что все Галлагеры стали для него своего рода семьей. Даже Фрэнка было приятно иногда отмудохать в славных традициях семьи Галлагер.
Но именно сейчас, когда Фиона заставила сидеть всех и смотреть какую-то парашу по ящику, ссылаясь на «Блять, у нас и так мало семейных вечеров, так что завались, Микки, и молча, смотри телевизор», – именно сейчас Микки ненавидел их, не скрывая этого поистине взаимного чувства. Каждый Галлагер, за исключением Йена и Лиама, считал своим долгом кинуть на него взгляд блестящих от раздражения глаз, когда брюнет тяжело вздыхал или бурчал себе под нос, что такой прекрасный вечер пущен по пизде. И угораздило же его попасть именно в эту семейку!
Они смотрели какой-то слишком уж не страшный ужастик, где кровь была похожая на разбавленный кетчуп, а актерская игра была настолько плоха, что даже Микки мог бы себе позволить кинуть горсть попкорна в экран телевизора с пафосным замечанием «играй естественней, сука!». Но тогда бы все Галлагеры просто избили его ногами, потому что им, кажется, эта херня была по душе.
Дебби вздыхала каждый раз, когда какая-нибудь парочка слащаво лизалась; Карл же довольно скалился, когда одного из главных героев убили, перерезав пузо, выпуская все кишки наружу. Старшие Галлагеры сидели и смачно попивали, хер его знает какую по счету, бутылку пива. Семейный, блять, вечер!
Милковичу же просто хотелось потрахаться, потому что сегодняшний утренний секс пошел куда-то глубоко в жопу (и не Милковичевскую!), когда вся эта семейка Адамс проснулась ни свет ни заря и помешала получить Микки такую нужную порцию хорошей такой ебли. Да, Микки определенно ненавидел сегодняшний день вместе со всеми Галлагерами.
Микки заерзал на диване, когда в голову начали вползать картинки извращенного характера с рыжим отблеском. Йен, заметив метание Миккиной задницы по дивану и его слегка появившийся румянец на щеках, положил руку рядом с его бедром. Микки весь аж подобрался, лживо сосредотачиваясь на происходящем на экране, когда холодный мизинец Йена начал гладить полоску горячей кожи бедра, выглядывающую из-под шорт, которые после ерзания по дивану поднялись немного выше колен.
– Что ты делаешь? – почти одними губами произнес Микки, поворачиваясь к Йену, когда тот уперся в небольшое расстояние между задницей Микки и диваном пальцами. Недовольное лицо Микки и то, что он немного приподнялся, пропуская руку Йена под сидящую на пыльном диване задницу, заставило Йена улыбнуться самой блядской по мнению Микки улыбкой.
Милкович закусил губу, сдерживая рвавшийся наружу стон, когда средний палец Йена уперся в расселину между ягодиц. Брюнет подался немного назад, прогибаясь в спине, чтобы хоть как-то протолкнуть палец немного дальше, чтобы он хоть слегка дотронулся до дырочки. Но шорты, сука-мать-их-перемать-эти-шорты, мешали получить необходимую для тела ласку.
Милкович весь затрясся и чуть ли не заскулил, когда Йен убрал руку и сложил их у себя на груди. Мудак, блять, конченый. Брюнет сжал кулаки, раздосадовано засопел, хмуря брови. Нет, эти Галлагеры все без исключения припизженные.
Всё внимание опять было направлено на ящик, хотя неприятное ощущение тяготило в районе паха Микки. Пытаясь выровнять дыхание и успокоиться, Милкович заметил, как Йен смотрит на него и улыбается. Брюнет просто не мог не скривиться, кривляя рыжего и показал ему средний палец, на что тот лишь удовлетворенно хмыкнул.
Немного успокоившись, Микки подвергся новой пытке, когда Йен просунул руку за Микки, пытаясь достать большую миску с чипсами, стоящую на столике возле дивана. Горячее дыхание опалило кожу, пуская по телу миллионы мурашек, отправляя сладкое тепло вниз живота. Микки закрыл глаза, дыша глубоко и часто, пытаясь успокоиться, но всё полетело насмарку, когда влажный язык мазнул под скулой, оставляя там мокрый след. Микки открыл рот в немом стоне, откидывая голову назад, давая Йену больше пространства для облизывания его шеи. Галлагер втянул нежную кожу, где билась вспухшая венка и прикусил её слегка, оставляя слабый след от зубов и мокрое пятнышко от влажного языка.
Взяв миску с чипсами, Йен отстранился от брюнета, который опять недовольно закряхтел.
– Кто хочет? – спросил Йен, поднимая тарелку на уровне головы.
– А с чем они? – спросила Дебби, сидящая в ногах у Йена на полу, поворачиваясь к брату.
– С беконом, кажется, – пожал плечами Йен.
– Не, тогда я не буду, – скривилась девушка и, прищурившись, добавила: – А что с Микки?
– Он просто устал. Бессонница на нервной почве, знаешь ли, – оскалился Йен, поворачиваясь к неподвижному брюнету. Дебби не уловив связи, удивленно вскинула брови и отвернулась к телевизору, Лип хмыкнул, шепча что-то типа «ну-ну, из-за нервной», а Фиона сказала тихое «угу», отпивая глоток пива. Все знали эту «нервозную почву» Микки, из-за которой у него была бессонница.
– Я ненавижу тебя, Галлагер, – прошептал Микки, всё так же не открывая глаз.
– Я знаю, что это не так, – ответил Йен, запуская горсть чипсов в рот, довольно скалясь.
Через некоторое время Микки стоило демонических усилий взять себя в руки и не обращать внимание на распластанное тело возле него, бедро которого плотно прижималось к бедру Микки вот уже минут десять. Кажется, что Милкович уже весь день сидит на этом чертовом зеленом подранном диване и смотрит эту муть, плавясь под редкими пожирающими взглядами Йена.
Губа всё еще обиженно была оттопырена, а брови словно и не хотели расслабиться. Хмурое выражение лица, напряженная спина, сжатые кулаки и руки, сложенные на груди – излюбленное состояние Микки.
Йен заерзал на диване, кинув долгий взгляд на Микки.
– Отъебись, – грубо сказал Микки, сосредотачиваясь на паршивом фильме.
– Ну, не будь таким вредным, Мик, – сказал Йен придвигаясь еще ближе.
– Я сказал «отъебись», – повторил Микки, отодвигаясь чуть ли не на подлокотник, под громкое шипение «тише» от Фионы.
Дожили, блять! Микки закрывает рот девка, а он только и может, что кинуть уничтожающий взгляд на неё, ничего не ответив или не стукнув.
– Ты всё еще обижаешься, что ли? – Йен состроил наивную мордашку, уткнулся носом в мягкую щеку брюнета. Ответом последовала тишина. Тогда Йен повел кончиком носа к виску Микки, вдыхая аромат дешевого табака, смешанный с дешевым одеколоном. Микки все так же сидел, молча скрестив руки на груди, сжимая кулаки сильнее, чтобы не врезать по морде рыжему провокатору. Вдохнув еще раз, Йен провел языком по ушной раковине Микки, опаляя ухо горячим дыханием. – А сейчас?
Да, этот рыжий мудак издевается над ним, не иначе. Микки опять расплылся, как девственница какая-то под напором парня, который уже вовсю пустил свой грязный язык ему в ухо. Складывалось ощущение, что Галлагер просто напросто трахает своим языком бедное ухо брюнета. Тихий скулеж всё-таки вырвался изо рта Микки, сопровождаемый рваным дыханием.
– Я вспомнил, что обещал Мэнди помочь ей сделать тригонометрию, – сказал Йен, отстраняясь от Микки, ударяя себя по коленям. – Вернее сделать вместо неё.
Микки уже готовый разхуярить к чертям рыжую голову вот об тот угол стола, стоящий возле младшей девчонки, как увидел, что Йен подмигнул ему и коротко кивнул наверх.
– Расскажешь потом, чем закончилось, – рыжий потрепал волосы Дебби, обращаясь к ней. Та коротко кивнула, кривляясь, когда на экране кому-то отрубили голову. Вставая с дивана, Йен оперся об колено Микки, ведя рукой чуть выше, погладив пальцами по внутренней части бедра, которая виднелась из оттопыренной штанины.
Микки смотрел вслед удаляющейся спине Галлагера, поднимающегося вверх по лестнице. Он закусил нижнюю губу, рыская глазами по комнате, ища пути отступления от Фионы и её «семейного вечера».
– Фу, ну и воняет же от меня, – воскликнул Микки, нюхая свою футболку, вскакивая на месте, направляясь к лестнице. – Надо душ принять!
– Именно сейчас? – Фиона скептически уставилась на Микки, который, растерявшись остановился возле лестницы.
– Да, блять, именно сейчас. Воняет же, – ответил брюнет, начиная подниматься по лестнице, заставляя идти себя спокойно, а не ломануться через три ступеньки, перейдя на бег.
Браво, Микки! Лучше и придумать не мог!
– Опять, блять, трахаться пошли, – недовольно пробурчал Карл, за что получил смачную затрещину от Фионы. – За что это, блять?! Ауч! Всё, понял-понял!
Микки улыбнулся, представляя как сам позже выпишет фееричную пиздюлину этому мелкому дрочеру.
Микки ворвался в комнату, закрывая дверь за собой, увидев, как его парень стоит уже без футболки.
– Что-то ты долго, Мик, – прошептал Йен в губы брюнета, смотря прямо в глаза. Микки любил эти глаза – всегда наполненные любовью, обожанием, желанием, похотью, и иногда этой пидорской нежностью, которую Микки тоже любил, хоть и не признается в этом никому и никогда. Лучше убейте.
– Заткнись... заткнись, блять, – сказал Микки, вовлекая рыжего в поцелуй, жадно кусая нижнюю губу, рьяно проталкивая свой язык в открытый рот Йена.
Галлагер бедрами толкнулся вперед, прижимая Микки к двери, располагая руки по обе стороны темной шевелюры парня напротив, который отчаянно вцепился в рыжие волосы на затылке. Милкович толкнулся вперед, притираясь своим пахом к паху Йена, пытаясь получить желаемое прикосновение к изнывающему органу.
Брюнет разорвал поцелуй открывая рот, когда колено Йена уперлось ему между ног, а язык влажно заскользил по шее к плечу. Галлагер стянул футболку с Микки, тут же припадая к затвердевшим соскам, облизывая их, а потом дуя, образовывая мурашки по всему телу.
– Ты же не ненавидишь меня, Мик? – Галлагер отстранился от нежной кожи, всматриваясь в лицо Микки. Тот в свою очередь распахнул глаза, расфокусировано уставившись в зеленые глаза напротив.
– Ты, сука, серьезно?
– Вполне, – ответил Йен резко толкнувшись в пах Микки. Того опять повело.
– Бесишь, рыжая мудацкая скотина, – плохо выговаривая слова, ответил Микки, когда пальцы Йена сжали стояк через ткань шорт.
– Ненавижу... – прошептал Микки в открытые влажные губы Йена, засовывая язык внутрь, жадно толкаясь бедрами и поскуливая, когда спрятанная в херову тучу ткани головка проезжалась по бедру Галлагера.
Йен остервенело схватил Микки за волосы на затылке, толкая к кровати.
– Ненавидишь, да? Бешу тебя я значит, да? – рыжий резко стянул шорты с Микки, когда тот упал на живот на белые простыни, и кинул их куда-то в угол к кровати Карла.
Микки заполз на колени на кровать, широко расставляя ноги, оглядываясь через плечо на Йена. Тот быстрым движением снял свои спортивные штаны, пристраиваясь между ног Микки.
– Ненавидишь, да... – говоря себе под нос, рыжий сплюнул на ладонь, растирая слюну по члену, после чего раз еще раз сплюнул, на скорую смочив маленькую дырочку.
Микки закусил губу, предвкушая отличный трах за несколько недель, потому что Галлагер был пиздец какой злой. Йен пододвинулся еще немного ближе, упираясь налившейся головкой в узкое колечко мышц. Резким движением Йен вошел в Микки, заставляя того зашипеть сквозь зубы, подаваясь назад. Не давая привыкнуть брюнету к наполненности, Йен начал размашисто вбиваться в оттопыренный кверху зад, низко рыча от того, как сладко сжимались стенки вокруг его члена.
Микки прикрыл глаза в наслаждении, подмахивая задницей, получая то, чего так давно хотела его душа (ну, и зад, конечно же). Он почувствовал тяжесть на своей спине, когда Йен навалился сверху, утыкаясь носом в мокрый затылок, жадно вдыхая запах Микки, выдыхая горячим потоком воздуха прямо в шею, пуская по позвоночнику слабый разряд электрических мурашек.
– И сейчас ненавидишь? – спросил Йен, замедляя темп, чтобы резко войти, ударив по простате.
Микки упал на грудь, а руки раскинул возле головы, до боли в пальцах сминая белую простынь. Еще чуть-чуть и он её порвет к херу. Йен больно прикусил загривок, медленно, а после резко толкаясь в Микки, с каждым разом проезжаясь по простате.
Милкович закрыл плотно глаза, а под веками начали вспыхивать красные и желтые сполохи. От стонов горло начало болеть, руки сводило судорогой от того, что мягкая ткань простыни выскальзывала из мокрых пальцев, а не хвататься за что-либо Микки просто не мог сейчас.
Еще пару интенсивных толчков доводят Микки до ослепительного оргазма, пуская к сполохам под веки сладкую черноту, куда хочется упасть незамедлительно.
– Блять... ох, Йен, Йен, бля-я-я-я-ять, – хриплые попытки Микки заговорить закончились тогда, когда он кончил, бурно изливаясь на простыни. Его тело пробила крупная оргазменная дрожь, а слух на периферии уловил, как Йен зашептал что-то типа «о боже, Мик» и сильно укусил брюнета за плечо, изливаясь прямо вовнутрь.
Йен скатился с Микки, услужливо вытирая того простынею.
– Мне надо чаще повторять тебе, Галлагер, как сильно я тебя ненавижу, – усмехнулся Микки, не открывая глаз.
– Я знаю, что ты любишь меня, Милкович. Поэтому в следующий раз я оттрахаю тебя со всей нежностью, как ты любишь, – сказал Йен, целуя брюнета в щеку. – Я буду заниматься с тобой любовью, да-да, именно любовью, Мик, без всей этой остервенелой ебли. И это будет происходить так медленно, что ты будешь умолять меня ускориться, но я не буду, ты знаешь. Я буду по-пидорски нежным, как ты любишь, да, Мик?
– Пошел ты, – улыбнувшись сказал Микки, слыша смех рыжего. Да, он уже вовсю представил себе это пидорское занятие любовью. Фу, а звучит-то как ужасно!
– Эй ты, математик, херов, – в дверь послышался стук и голос недовольного Липа. – Ты там давай прикрой свои интегралы и открой дверь, я покурить хочу!
И потрахаться толком не дадут, блядские Галлагеры! Нравится! Прочитано!
