Психея

Эпилог.

В темной комнате горит только одна свеча. Толстая, длинная. За окном глубокая ночь. Стены этого особняка шепчут вместе с его Хозяйкой, которая сидит за своим рабочим столом, прикрыв веки. Её ладони нависают над кулоном-бабочкой. Каждое слово звучит на странном языке, давно забытым людьми. Женщина в строгом платье дергает головой, словно что-то проникает в сознание через уши. Её руки напряженно трясутся, ведь силы довольно быстро покидают старое тело. Она обязана справиться с поставленной задачей, иначе Они вновь победят. Продолжает шептать, распахнув бледные глаза, берет свечу, пламя которой дрожит от ветра, что сочится через окно. Женщина наклоняет свечу над кулоном. Воск капает на черные глаза бабочки. Голова миссис Добрев вновь дергается, тело содрогается от конвульсий, что рвут её внутренние органы. Голову склоняет над столом, позволяя прядям волос сгорать от прикосновения пламени. Из носа течет кровь. Алые капли осыпают кулон. Женщина борется. Она продолжает шептать, чувствуя сухость во рту, не останавливается. Она не может. Доведет это до конца.
И свеча гаснет, голова миссис Добрев запрокидывается, безжизненное тело падает со стула на пол с глухим стуком.
Никто не убивал миссис Добрев. Она сама принесла себя в жертву.
Женщина готовилась к этому больше пятидесяти лет. Она напоила свою внучку кровью, заставила одну из близняшек расти в настоящих муках. И все ради чего?
Ради этой ночи.
В эту ночь ей удалось.
Удалось отдать душу кулону. И она заняла место в теле Ронни в тот самый момент, когда девчонка надела кулон на шею, чтобы в последствии, через много лет выгнать Психею из её сознания.

Ей удалось. Она справилась.

Конец кошмара.

Тихий писк. Он не раздражает, просто гудит где-то над ухом. Аппарат? Давление явно не в норме, о чем предупреждает даже головная боль. Будто кто-то с наглостью хватает твои мозги пальцами, сжимая их. Я вижу потолок. Бледный. Знакомый. Запах медикаментов врезается в нос, проникает в легкие, когда делаю глубокий вдох через нос, словно пробуждаясь ото сна. Пытаюсь посмотреть в сторону, но при движении глаза начинают сильнее болеть, так что остаюсь неподвижной какое-то время. Чувствую, с каким трудом могу согнуть пальцы правой руки, пошевелить одной ногой, хотя не понимаю, какой именно. Хмурю брови, постепенно мое сознание выходит из тумана, дымка рассеивается, а ясное небо за окном вынуждает морщиться, щуря больные веки. Моргаю, слушая тиканье часов. Оно успокаивает. Глотаю воду во рту, смачивая горло. По нему явно водили иголками. Боль отменная. Появляется возможность скользить взглядом по стенам. Палата больницы. Сколько раз мне уже довелось просыпаться здесь?
Стоп.
Меня пробирает холод, мурашками осыпается бледная кожа. Резко, игнорируя боль во всех мышцах, я поднимаюсь на руках, замерев, когда взгляд натыкается на макушку парня, который сидит на полу, руки держит на кровати, а голова уложена на них. Его плечи накрыты пледом. Кто-то с явной заботой относится к нему. Мисс Пози, верно?Сажусь на кровати, смотря на Дилана. Он тихо дышит, веки прикрыты. Спит? Моргаю, чувствуя, как в носу начинает колоть, глаза горят болью, так что тру их пальцами, избавляясь от песка. Слабо, скованно улыбаюсь краем искусанных губ, тяжелую руку тяну к парню, пальцами касаюсь его волос. Даже не успеваю особо потрогать его, как Дилан приходит в сознание. Он резко отрывает голову от рук, на его виске остались отпечатки от складок на рукавах кофты. Сколько он просидел в таком положении?
ОʼБрайен приоткрывает бледные губы, смотрит на меня таким потерянным видом, отчего комок встревает в горле. Продолжаю аккуратно гладить его по волосам, отвечая на зрительный контакт, правда, не выношу молчания: