Когда Джеймс подхватил ее, это показалось его очередной шуткой.
А уже в следующую секунду ночь полыхнула белым, их с Джеймсом швырнуло на землю, Лили ударилась головой и потеряла сознание.
Когда она открыла глаза, увидела только большое желтое пятно перед собой, да в уши сдавил гул. Она снова погрузилась в темноту, но теперь могла слышать голоса:
— Слава Мерлину, она жива!
— Воды! Дайте воды!
Кто-то плеснул ей в лицо водой. Лили моргнула — от обилия звуков и запахов начало мутить.
— Что со мной? — спросила она, разлепив губы, провела ладонью по лицу и почувствовала знакомый металлический запах...
При падении она машинально схватилась за кофту Джеймса.
Кровь.
Лили рывком села, и люди, которые окружили ее, отхлынули в стороны. Лица подруг, устрашающе подсвеченные светом палочек, мелькнули перед ней, и их тут же залило большое чернильное пятно. Лили зажмурилась, встряхнула головой и начала неуклюже подниматься.
— Джеймс! — бормотала она, как не в себе. — Где Джеймс? Где он?!
Джеймс лежал на земле, освещенный тусклым светом пяти или семи палочек. Со всех сторон его окружали люди.
Он был без сознания и стремительно бледнел.
Сотрясаясь, как в лихорадке, Сириус пытался привести его в чувство, вываливая на бесчувственное тело друга весь арсенал контр-заклятий, которые только знал, но от его усилий страшная дыра на теле Джеймса только закрывалась и открывалась, как губка, заливая светлеющую кожу юноши черной кровью. Внутри шевелилось что-то красное и блестящее — будто затянутое пленкой. Сириус трясущейся рукой пощупал пульс, не нашел его и прижался ухом к заляпанной кровью груди Джеймса. На боку у Джеймса чернел глубокий разрез и пульсировал, раскрывался и закрывался как губка, изливая темную кровь...
У Лили всё поплыло перед глазами, ноги подкосились и она вцепилась в плечо Люпина, чтобы не упасть. Черт возьми, она же знает, знает эти чары, им рассказывали о них в прошлом году, это... это...
Джеймс вдруг захрипел, приходя в себя, забулькал кровью и выгнулся.
— Нет, Сохатый, я тебе не разрешаю, — заорал Сириус, снова взмахивая палочкой. Руки у него были в крови по локоть. — Ты же слышишь, слышишь меня?!
— Сириус, не надо! — крикнула Лили, перехватывая его руку.
— Эванс, уйди отсюда! — взревел Сириус. На Лили взглянули совершенно безумные глаза.
— Я знаю эти чары, ты не помогаешь ему, а делаешь хуже! — завопила Лили в ответ. — Прекрати махать палочкой, как идиот, и помоги мне, если хочешь, чтобы с ним все было хорошо!
Сириуса колотило от злости, но он нашел в себе силы обуздать эмоции.
— Переверни его, — приказала Лили и глубоко вздохнула.
Время отключить эмоции.
Сириус и Ремус вдвоем перевернули Джеймса. Несколько девочек в толпе всхлипнули, зажав рты ладонями: уродливый разрез на боку Джеймса раскрылся перед ними во всей своей красе, продемонстрировав ребро. Лили крепко сжала губы, спокойно ощупала края раны и закатала рукава, размазывая по рукам кровь.
— Свет, — коротко скомандовала она. Питер, чуть не выронив палочку, поскорее рассыпал в воздухе маленькие летающие огоньки.
— Ремус, держи его руки.
— Что ты будешь делать? — резко спросил Сириус. Лили взмахнула палочкой, и рана Джеймса открылась во всю ширину. — Эванс! — заорал Блэк, перекрывая даже вопль Джеймса.
Лили не ответила ему и принялась беззвучно бормотать какие-то странные певучие формулы.
— Эванс!
Лили нервно дернула головой, словно пыталась отогнать муху и закрыла глаза. Она помнила заклинание плохо, все время запиналась, чтобы вспомнить какую-то часть и вопли Сириуса ей сильно мешали.
— Ли..
— Бродяга, заткнись! — убийственно-тихо проговорил Ремус, глядя на Джеймса поверх сложенных будто в молитве рук. Лицо у Люпина было пепельно-серое.
— Оглуши его, Сириус, — пробормотала Лили, втиснув просьбу в секунду между своими песнопениями.
Сириус яростно переглянулся с Люпином. Тот поднял палочку. Руки его так тряслись, что было страшно смотреть. Питер нервно топтался позади и громко сопел.
Воздух над бегущей из раны кровью сгустился и завибрировал, словно над открытым пламенем.
Джеймс застонал. Кажется, анестезирующие чары Сириуса оказались недостаточно сильными и уже не справлялись с болью. А без них у него бы не выдержало сердце.
Осторожно раскрыв над раной левую ладонь, Лили надавила ею на дрожащий воздух и сунула в него руку, словно в перчатку.
Джеймс дернулся и изогнулся, так что Ремус и Сириус вцепились в него.
— Что ты делаешь, Эванс? — пыхтел Сириус. Теперь у него и и лицо и шея были в крови, глаза горели бешенством, выглядел он жутко.
Лили шевельнула пальцами так, словно нажимала на клавиши пианино. Отрицательно качнула головой. Глаза ее при этом были закрыты, но она явно видела нечто такое, что остальные увидеть не могли.
Джеймс бился, Сириус и Ремус вдвоем едва удерживали его...
— Эванс, черт возьми!
Неожиданно Лили сжала ладонь в кулак. Как будто схватила муху.
А потом резко дернула этот кулак вверх.
Поттер вскинулся и заревел, как раненое животное. Проклятие, мучавшее его и не дававшее залечить его рану, вдруг вырвалось из нее, похожее на какое-то маленькое отвратительное существо с шевелящимися щупальцами. Все как один уставились на него, но едва оно оказалось на открытом воздухе — запищало и растаяло с жутковатым вздохом. Джеймс, белый как полотно, с бисеринками пота на лбу и верхней губе, покрытый пятнами грязи и крови, расслабился и обмяк в руках друзей. Очень осторожно они опустили его на землю.
— Эпискеи, — выдохнула под конец Лили и опустила палочку.
Повисла жуткая тишина.
Сириус, раздувая ноздри, смотрел на то место, где только что закрывалась и открывалась рваная дыра в фут величиной — теперь там был ровный розовый порез.
Прядь, спадавшая Блэку на глаза, мелко дрожала.
Все как один вглядывались в Джеймса, боясь, что он просто не справился с болью.
И тут ресницы Поттера дрогнули и он зажмурился.
Лили вымученно улыбнулась.
— Слава Богу, — пролепетала она, вытерев окровавленной рукой пот со лба и под дружный новый вскрик качнулась вперед.
Ремус перехватил её, иначе она шлепнулась бы прямо на Джеймса.
— Тише! — он осторожно вернул её в вертикальное положение. — Лили, ты меня слышишь?
— Его надо... надо... там кровевоспол... вопосл, — она отчаялась выговорить это и ткнула пальцем куда-то себе за плечо, видимо в сторону палатки с медикаментами.
— Я схожу! — крикнула Алиса непривычно высоким голосом, и сорвалась с места. Её вскрик словно прорвал пелену напряжения и все разом заговорили и засуетились. Кто-то бросился искать бинт, кто-то — воду, кто-то — собирать вещи, кто-то — устраивать ночлег, пара девчонок ревела, давая выход чувствам.
— Что с тобой? — тихо, чтобы никто не слышал, спросил Ремус. Вокруг них творилась такая суматоха, что его все равно бы никто не услышал.
— Все... все хорошо, Рем, просто это были... очень нездоровые чары, — отозвалась Лили.
— Это мы заметили, — с невеселой улыбкой кивнул Люпин, глядя, как Сириус пытается полить алый рубец на боку Джеймса бадьяном. Руки у него тряслись так, что пипетка капала куда угодно, только не на рану. — Что это было?
— Проклятие — п-паразит, — проговорила Лили, с трудом ворочая языком. Она чувствовала себя так, словно только что пробежала пять миль. Ноги тряслись, дыхание сбивалось. Она прижималась щекой к плечу Ремуса. Это немного помогало. — Очень Темная магия. Нам рассказывали на защите от Темных сил. А вы п-прогуливали.
Ремус рассмеялся. Обнимая её одной рукой, другой полез в свой карман.
— Вот, держи, — он протянул ей что-то.
Лили взяла остатки шоколадной плитки в фольге.
— Тебе надо что-то съесть.
Джеймс громко застонал, когда лекарство наконец попало по назначению. Рана зашипела, запузырилась розовой пеной и с неприятным звуком ссохлась, оставив в огромном пятне крови чистую, немного воспаленную белую полоску. Суета вокруг сразу немного стихла и все сгрудились вокруг него на земле. Зажгли палочки. Ещё пару мгновений Джеймс приходил в сознание, морщась и ворочая головой, а потом наконец приоткрыл глаза и осмысленно взглянул на собравшихся вокруг него людей.
Лили, так и не откусив от плитки ни кусочка, тут же отделилась от плеча Ремуса и склонилась над Джеймсом. Волосы свесились ей на лицо.
— Поттер... ты меня слышишь? — пару минут назад она так уверенно ковырялась у него внутри, а теперь ей понадобилось две попытки, чтобы легонько потрогать его щеку.
Джеймс сощурился, но не увидел ничего, кроме расплывчатого рыжего пятна, белой маски вместо лица и целого роя светящихся огоньков вокруг — зажженных палочек.
— Эванс, это ты? — прошептал он и закрыл глаза, отворачиваясь. — Я все-таки сдох и попал в рай.
Повисла пауза.
Все переглянулись.
— Ты... ты... СУКА, СОХАТЫЙ, Я ЖЕ ЧУТЬ НЕ СДОХ! — заорал вдруг Сириус.
Джеймс картинно поморщился, отворачиваясь от него, все засмеялись, кто-то даже захлопал в ладоши. Алиса принесла пузырек кровевосполняющего зелья.
Джеймс ухватился за крепкую руку Сириуса, как за канат, и под радостный гул столпившихся вокруг ребят, Бродяга выпрямил его и Джеймс смог сесть.
— Черт возьми... — он схватился за свой бок. — Куда оно делось? И что это вообще было?!
— Не думай об этом, брат, — Сириус суетился вокруг него как надоедливая мамаша. — Оно исчезло. Эванс его прикончила, — судя по тону, которым это было сказано, Сириусу эти слова стоили большого труда. — Поковырялась у тебя в кишках и достала его. Всё закончилось.
Он похлопал его по плечу, на котором болтались обрывки разорванной рубашки. Джеймс, который в этот момент как раз делал изрядный глоток кровевосполняющего зелья, булькнул им в бутылочке и оглянулся на Лили, которая все так же сидела рядом с ним, устало опустив руки.
— Я тебя не вижу, — хрипло проговорил он, поднимая руку.
Лили показалось, будто кто-то подбил ее под локоть.
Она поймала плавающую в воздухе ладонь и стиснула обеими руками.
— Ты в порядке? — требовательно спросил он, глядя немножко мимо ее лица. — Он тебя не достал, нет же?
Лили почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.
Непроницаемый панцирь, который она нацепила во время «операции», треснул от этих простых слов. Так вот почему он её схватил...
— Да, — тихонько выдохнула она и судорожно сглотнула. — Да...
И забыв о том, что здесь куча знакомых, о том, что на них все смотрят, и о том, что в любой момент могут появиться Пожиратели Смерти, Лили подползла к Джеймсу на коленях и крепко обвила его руками за шею, притягивая к себе непутевую лохматую голову.
Все добродушно засмеялись, Сириус протянул: «О-о-о!» и безнадежно махнул рукой, вставая, какой-то идиот (Джеймсу показалось, что это был один из близнецов) зааплодировал, заражая этим остальных, но ему в этот момент было наплевать на всех.
Пребывая в каком-то блаженном состоянии (возможно, все дело было в потере крови), он недоверчиво провел ладонями по ее спине, словно проверяя, та ли это Лили Эванс.
— Какой же ты идиот, Поттер, — жарко прошептала она в его кожу, и Джеймс почувствовал, как по телу побежали мурашки.
— Никогда больше так не делай, никогда... — холодный мокрый нос уткнулся в его шею. Лили плакала в него, потому что ей не хотелось, чтобы все это видели, плакала и плакала, приближаясь к настоящей истерике, а Джеймс блаженствовал и чувствовал себя самым последним кретином.
Самым счастливым кретином в мире.
— ВНИМАНИЕ!.. ВНИМАНИЕ!.. КАЛЕДОНСКИЙ ЗАПОВЕДНИК ГОТОВ К ВКЛЮЧЕНИЮ В МЕЖДУНАРОДНУЮ, МАГИЧЕСКУЮ ТРАНСГРЕССИОННУЮ СЕТЬ...
Этот громоподобный холодный голос был так похож на голос Пожирателей на концерте, что все невольно подскочили.
Голос тем временем продолжал бесстрастно вещать:
— ... ОТКРЫТЬ КАНАЛ «КАЛЕДОНСКИЙ ЛЕС — ЛОНДОН». КАНАЛ БУДЕТ ДОСТУПЕН В ТЕЧЕНИЕ ОДНОЙ МИНУТЫ ЧЕРЕЗ ДЕСЯТЬ... ДЕВЯТЬ...
— Во имя Мерлина, значит, мы можем уходить?! — простонала Марлин, запуская пальцы в волосы.
— Мы можем уходить! — подхватил Бенджи, схватил Алису, с которой в школе и словом не перемолвился, в объятия и закружил на месте. — Мы! Можем! Уходить! — на каждом слове он пытался подбросить миниатюрную Алису вверх, а она визжала от радости и отбивалась. — Стоп, а куда?! В Лондоне же сейчас повсюду трансгрессируют Пожиратели...
— ШЕСТЬ... ПЯТЬ...
Незнакомые люди, которые приехали вместе с ребятами, начали исчезать в хлопках трансгрессии. Паузы, которые голос делал между отсчетом, просто выводили из себя.
— Черт возьми, да куда идти?! — возопили близнецы.
— ТРИ... ДВА...
— Все ко мне, быстро! — скомандовала Лили, и ребята, не раздумывая, бросились к ней, хватаясь за руки большой цепочкой.
