Новость о гибели ученицы потрясла школу.
С того самого дня, как стену за учительским столом в третий раз задрапировали черным, небо над Большим Залом затянуло тучами. Кто-то мог сказать, что унылая и пасмурная погода — дело рук Дамблдора, но по странному стечению обстоятельств, в эти дни вся долина погрузилась в дождливое настроение и беспросветный, липучий туман.
— Говорят, у Дамблдора серьезные проблемы, — тихо сказала Лили на третий день после похорон. За столом было тихо, звон вилок и звон чайных ложек был едва слышен за шумом дождя. Все были подавлены, главным образом из-за того, что возле гостиной установили уголок памяти — фотография улыбающейся Мэри, окруженная цветами, лампадками и игрушками. Полная Дама рыдала без остановки, ведь ей приходилось смотреть на него чаще остальных. Её можно было понять, ведь совсем недавно Мэри входила и выходила из гостиной, встряхивала волосами, смеялась. А теперь… где она теперь?
— Министр в ярости, Попечительский совет грозит, что сместит Дамблдора с должности и даже заключит в Азкабан, если в течение следующего месяца он не пресечет все эти дела раз и навсегда, — Лили сочувственно взглянула на директора — тот казался еще более старым и уставшим, чем обычно. — А если не выйдет, то его арестуют, и, возможно, закроют Хогвартс.
— Странно, что не закрыли давным-давно, — уныло прошамкал Питер, ковыряя ложкой в овсянке и угрюмо поглядывая на друзей.
— Ага, давай, закрой школу во время войны, распусти по домам сотни несовершеннолетних волшебников, — жутко-язвительным тоном отозвался Сириус. — Давайте-ка все вместе отгадаем, сколько из них попадет в руки к Пожирателям. Кто первый? Лунатик, может быть ты? — предложил он таким тоном, словно зазывал на чай и бухие танцы к Её Величеству.
Ремус только вздохнул и закрылся газетой с заголовком: «Взрыв в Косом Переулке. Куда пропал кондитер Уилки Бисквит?»
— Блеск, — проворчал Джеймс, сердито тыкая вилкой в сосиски. — И как можно пресечь эту охоту, если единственный человек, обладающий какими-то сведениями, дрыхнет уже целый месяц?
— Кстати, — Ремус опустил газету и посмотрел на Лили. — Что говорили вчера на собрании старост, уже нашли того, кто напал на Марлин?
Лили помотала головой, так что её рыжий хвост заплескался.
— Не нашли. Да и вряд ли его найдут, Ремус. Дамблдор считает, что убийца использовал дезилюминационные чары, поэтому его никто не видел. Я была в кладовой, а к мадам Помфри пришел мракоборец, который знает её брата, она вышла из крыла поговорить, всего на минутку, просто на пороге стояла, — Эванс вытерла нос салфеткой. Она жутко простудилась во время последнего квеста Валери Грей с водяными, и выглядела паршиво. — А потом этот шум, грохот, кто-то из больных проснулся, увидел, как в воздухе плавает подушка, и закричал, — она подняла на друзей припухшие, грустные глаза. — Наверное, убийца решил, что если Марлин задохнется, то это не будет похоже на убийство, ведь Авада тем и примечательна, что не оставляет никаких следов.
— Преклоняюсь перед твоими навыками детектива, Эванс, — шелковым голосом проговорил Сириус, глядя на Лили так, словно хотел взглядом проделать в ней сквозное отверстие. Лили повернулась к нему, с самым боевым видом, какой позволял ей красный опухший нос и отекшие глаза. — Только это ничего не меняет. Какой смысл держать в крыле целый выводок целительниц, — в это слово он вложил весь яд, какой успел накопиться в нем к завтраку, — если все они не способны ответить за жизнь одного больного?
Лили возмущенно открыла рот, но сказать ничего не успела.
— Бродяга, завали, — лениво бросил Джеймс. Он боком сидел за столом справа от Эванс, упираясь локтем в столешницу. Сириус метнул свой убивающий взгляд на него. — Мы итак знаем, кто это был, — Джеймс оглянулся на стол слизеринцев. Сливки местного общества, а именно, Мальсибер, Руквуд, Уоррингтон и младший Блэк, сидели, сдвинув прилизанные головы, и шептались о чем-то. Видок у них был напряженный, и они тоже украдкой следили за гриффиндорским столом.
— Просто доказательств нет. Лили не виновата, ты бы тоже не смог предугадать появление невидимки. А если бы и обнаружила, кто знает, как бы он себя повел? Марлин повезло, что её не убили, теперь в крыле будет круглосуточно дежурить мракоборец.
— И я предлагаю нам всем еще раз поискать в Запретной секции что-то о неправильной работе Непростительных чар, — вставил Ремус, машинально взялся за серебряный нож Сириуса, и отдернул руку, помахивая ею так, словно обжегся. — Может нам удастся найти что-то, что поможет разбудить Марлин, и мы обойдемся без очередной бессмысленной драки.
Джеймс вроде как согласился, но, лохматя волосы, все-таки бросил сочувственный взгляд на Сириуса.
Сириус еще пару минут жевал губами, словно не мог решить, кого бы ему еще укусить, а потом вдруг отбросил ложку и перекинул ногу через скамейку. Но не успел он встать — столкнулся с Роксаной, которая, спешила к своему столу. Малфой немедленно отшатнулась и отступила назад. Сириус втянул носом воздух, раздраженно поджал губы и поднял подбородок, демонстративно отступая назад. Вид у него был такой, словно он столкнулся в проходе между столами с гигантской цикадой. Роксана прошмыгнула мимо, опустив гладко причесанную, хвостатую голову, повязанную черной бархатной лентой, а Сириус, даже не взглянув ей вслед, рывком поправил ремень сумки и большими шагами направился к выходу из большого зала. Правда, далеко уйти ему не удалось, потому что путь ему вдруг преградил выросший из-под земли Фабиан Пруэтт.
— Надо поговорить, — с ходу сказал он.
— Чего тебе?
— Вы были там, когда на Марлин напали, — прямо сказал Пруэтт. — Вы, трое. Вас нашли рядом с ней в лесу. А теперь кто-то снова пытался на неё напасть. Я бы не… — Фабиан поджал губы, явно пытаясь улыбнуться, но ноздри его раздувались, и вообще, вид у него был взбешенный, как у мантикоры из вольера Валери. — Я бы никогда не стал тебяоб этом спрашивать, но нет выхода. Ты знаешь, кто пытался на неё напасть?
— Нет, — коротко рубанул Сириус, скучающе глядя на Пруэтта.
Тот слегка растерялся.
— Ты знаешь, Блэк. Я уверен.
Уголок сириусового рта насмешливо опустился.
— Что такое, Пруэтт? Подозреваешь меня?
У Фабиана дернулось лицо, на нем появилось то же выражение, которое возникало всякий раз, когда Пруэтт видел Марлин и Блэка вместе.
— Пока нет, но всякое болтают, — вежливо отозвался он и сглотнул, так, что чуть не выбил кадыком челюсть. — Вас нашли рядом с ней в лесу, вы были там, когда погибла Мэри, и та француженка, которую ты трахал…
Улыбка Сириуса увяла.
— …перед смертью назвала твое имя. Если бы я не знал о том, что вы сбегаете ради Люпина, наверняка подозревал бы тебя. У тебя есть секреты, и, говорю тебе честно, мне насрать на них, но до тех пор, пока они не касаются Марли. И если ты знаешь, кто пытался её убить, ты должен мне сказать.
Пару секунд Сириус просто глядел на него, а потом небрежно сказал:
— Я тебе ни черта не должен, Пруэтт.
С этими словами он сунул руку в карман и пошел дальше. Фабиан растерялся еще больше, не зная, как еще зацепить его и сделать больно за тот страх, который грыз его днем и ночью, за то, что он видел — Марлин никогда не полюбит его так, как любила этого ублюдка, за то, что рой соперников постоянно маячит неподалеку, за дурацкие подсолнухи на тумбочке. Мгновение он боролся с собой, а потом резко обернулся ему вслед и крикнул:
— Притащишь еще один гребаный веник в крыло, Блэк, и придется отвечать, понял?
Сириус остановился и оглянулся.
— О чем ты?
— Я о тех цветах, которые ты таскаешь в крыло! Не знаю, на кой черт ты это делаешь, но, говорю тебе, хватит, а не то…
— Я не таскаю в крыло цветы, Пруэтт, отъебись, — теряя терпение сказал Сириус и снова отвернулся, но тут уже терпению Фабиана подошел конец, и он, явно не руководствуясь головой, схватил Блэка за локоть и рывком развернул обратно. Сириус вспыхнул, как сухой хворост, и, со словами «Эй, руки от меня!», толкнул Пруэтта так, что тот отбежал от него на несколько шагов. Сидящие за столами ученики оглянулись, покой в зале дрогнул, Макгонагалл вскочила из-за стола.
— Никто не знает, что она любит эти гребаные подсолнухи, только я знал! И ты, выходит, ты же был с ней, был ведь! — рычал Фабиан, вырываясь из рук брата и Люпина. — Клянусь Мерлином, Блэк, увижу там еще хоть один сраный букет, я тебя прикончу!
— Я уже сказал тебе, я этого не делал, хера тебе надо?! — Сириус, уже с палочкой в руке, пытался достать его из-под рук Джеймса и Крессвелла.
Неизвестно, чем бы закончилась эта утренняя потасовка, если бы Макгонагалл, вся в черном, не налетела на сцепившихся, как фурия, и не разогнала в стороны, влепив каждому по штрафу и наказанию. К счастью, от проповеди на тему «На днях погибла ваша одноклассница» всех спас колокол, и Мародеры поспешно ретировались из Зала, разделившись в холле пополам — Лунатик в компании с Лили отправился в лес, Хвост — на консультацию, а Джеймс и Сириус — подальше от гневно раздувающихся ноздрей профессора трансфигурации.
