Слишком много краски
Девочки
— Для кого это она так прихорашивается? — игриво поинтересовалась Марлин Маккиннон, натягивая колготки и глядя на Лили, которая всё утро провела в ванной, а теперь не отходила от зеркала.
— Не знаю даже, — протянула Алиса Вуд, танцующей походкой проходя мимо Лили. На ней был розовый банный халат, волосы были замотаны полотенцем. — Не может быть, чтобы для Джеймса Поттера! — в ужасе прошептала она.
— Не может быть! — подхватила Марлин. — Он же болван и тупица! Он Лили совсем не нравится! Нет!
— Это он тебе подарил? — Алиса указала расческой на встопорщенный неряшливый букетик полевой живности в стакане воды у Лили на тумбочке.
— Нет, Алиса, ну что ты! — веселилась Марлин. Они с Алисой несколько лет ждали этой возможности. — Джеймс Поттер такой неотесанный и грубый, он не мог подарить Лили цветы!
Алиса рассмеялась.
Лили цокнула языком и улыбнулась, отворачиваясь от зеркала.
— Отстаньте, а?
— О-о-о! — протянули подружки, оценив её тщательный аккуратный макияж и прическу.
Во всем мире не было места лучше и ярче, чем гриффиндорская спальня для девочек. Здесь никогда нельзя было увидеть разбросанных как попало вещей, грязных носков, всклокоченных постелей и оберток из-под сладостей. Наличие четырех взрослых девушек предполагало чистоту, порядок, душистость и пугающую смесь ценных мелочей. Именно поэтому в этой спальне повсюду поблескивали флаконы духов, на тумбочках и комодах сверкали разбросанные бусы, сережки и фенечки, ободки, украшения для волос и прочие вещицы, которые за шесть лет скопились в общее Эльдорадо — достаточно было только утром предупредить, кто забрал какую помаду, заколку или шарфик. Скучные школьные кровати здесь были завалены россыпью разноцветных подушек, мягких игрушек (самой большой была игрушка Марлин — гигантский плюшевый пес, сидящий у ее постели и охраняющий их покой по ночам), а стены над кроватями были облеплены шестилетним сбором привязанностей — от целомудренных семейных снимков до плакатов полуголого Мирона Вогтейла. Самый крупный плакат солиста «Диких сестричек» висел над кроватью Маккиннон и был щедро усыпан отпечатками красных женских губ — результат одного довольно-таки сумасшедшего девичника на пятом курсе.
— Посмотрите, как мне лучше? — взволнованно спросила Лили, обернувшись к подружкам и по-очереди приложив к темно-рыжей копне локонов темно-зеленый и молочно-белый ободок. В последнее время все носили эти ободки. И подкручивали волосы.
— Лучше без него, — Марлин, уже полностью одетая, решительно подошла к ней и расстегнула верхнюю пуговку у неё на блузке. — И так.
— Нет! — она застегнула его обратно.
Марлин сердито расстегнула.
— Да!
— Нет!
