Такого дерьмового Рождества у Северуса Снейпа ещё никогда не было.
Дерьмо случалось. Рождество тоже. Но вот чтобы все вместе?
Своими словами Петтигрю вынул ему всю душу. Всю голову перевернул. Снейп и не подозревал, что может так переживать.
Мать даже не испугалась, когда он вывалился из камина в гостиной, взбежал по лестнице и грохнул дверью своей комнаты. Она привыкла. Давно. Отец делал так всегда, а потом шел бить. Любого, кто подвернется под руку. Именно поэтому Северус и Эйлин прятались по норам и старались лишний раз не высовываться и не мешать Тобиасу мстить и без того убитому дому за собственную никчемность.
Какое-то время Северус метался по комнате и грыз собственные руки от бессилия и желания выть. Точно так же как после разговора с Питером, он слонялся по заснеженному Лондону, задыхаясь от паники. В животе у него как будто шевелился клубок змей и каждая из этих тварей поминутно жалила его, отравляя, парализуя страхом тело и ум.
Очнулся он только когда ноги принесли его к «Дырявому котлу». Увидев вывеску, он вспомнил, как азартно горели глаза Лили, когда она оказалась здесь в первый раз. Как она хватала его за руку каждый раз, когда её что-то удивляло или радовало. Как сбила коленку.
Это привело его в чувство. Он решил действовать.
Трансгрессионная сеть была все ещё закрыта.
Единственным реальным шансом добраться до этого сраного Ипсвича был Ночной рыцарь, но оказалось, что в Рождество эта рухлядь не работает. Северус наверное полчаса махал палочкой у дороги, а в празднующем Рождество «Котле» встретил пьяного в дымину проводника «Рыцаря» и узнал, что на Рождество автобус не работает.
В надежде раздобыть пиратский портал, он полночи пробегал по Лютному переулку, но везде перед ним захлопывали двери — все знали, что Министерство шерстит своими проверками каждую лавку. Так ничего и не получив, Северус с горя напился виски у Горбина — в последнем магазине его списка, после чего Горбин отправил его домой.
Всю ночь, пока страна задушевно пела хоралы, Северус метался по комнате, как загнанное животное. Заливался слезами, матерился от бессилия, собственной бесполезности и страха, сбивал руки о стены и молился всем известным ему богам, чтобы Лили выжила. Если бы он знал... если бы он только знал! Хотя, даже если бы он знал, он уже однажды умолял Лили покинуть школу. Она не послушалась. Её фотография выпала Регулусу и она осталась жива только потому, что Северус по праву действительного Пожирателя смерти отобрал у Регулуса победу и пообещал, что убьет её сам.
Но с этим он мог бы разобраться. Напоил бы какую-нибудь грязнокровку Оборотным зельем и дело с концом. Но что делать с этим? Северус видел великанов в действии. Видел их тупую радость, тупое желание хватать, грызть, рвать, уничтожать все, что попадается на пути. И одна только мысль о том, что Лили сейчас, возможно, находится в самом центре их разгула, бросала его на стену и разрывала грудь воем.
На пустом ледяном столе приемник хрипел бестолковыми новостями. Плевался обрывками хоралов. О великанах не говорили ничего — до Министерства новости доползают медленно. Раньше Северус этому радовался.
Ближе к утру до тупиц из мракоборческого центра дошло, что Ипсвич разбирают по кусочкам и они засуетились. Северус к тому моменту успел пережить кратковременную, но тяжелую болезнь, постареть лет на тридцать и даже один раз вырвать, так ему было паршиво. Когда по радио сообщили о снятии запрета на трансгрессию, он спал, мучимый отвратительными кошмарами.
И только когда мать настороженно приоткрыла дверь и тихо сообщила о том, что сеть восстановили, Северус очнулся от своего бредового забытия.
И пришел в ужас.
Он трансгрессировал, толком и не проснувшись. Схватился, крутанулся и был таков. Не пришлось даже сообщать конечный пункт, он и так думал только об этом. Но все же, когда вместо дома Поттеров Северуса вынесло к обгоревшим, вяло дымящимся руинам, он подумал, что ошибся.
И надо попробовать ещё.
А потом всё понял.
Рухнул в пепел. Задохнулся. И взревел так, что отдалось во всем Ипсвиче.
В городе царил хаос. Всюду — разрушенные дома, рев, истерики, великанья моча на улицах, кровь... кое-как разыскав уцелевших горожан, он выяснил, что Джеймс Поттер действительно появлялся здесь на каникулах и что с ним действительно была рыжая девушка, но со вчерашнего дня их никто не видел. Какая-то оборванная девчонка, на руках которой бился перепуганный кот сказала это все таким тоном, что стало ясно — Поттера скорее всего уже нет в живых.
На Поттера Северусу было наплевать. Но в смерть Лили он верить отказывался. Просто отказывался. Ну не могла она так умереть! Она слишком умна, слишком ловка, чтобы погибнуть так бессмысленно! Конечно, конечно она спаслась!
Осталось только выяснить, как! Да, он выяснит, обязательно выяснит! И хотя боль потери уже засела где-то внутри настырным червяком, Северус игнорировал его копошение.
Осмотр тел в деревне ничего ему не дал и Северус трансгрессировал в Мунго. Лили первым делом отправилась бы именно туда. Однако, посещение больницы оказалось бесполезной тратой времени, мало того, что Лили Эванс не оказалось ни в списке раненых, ни в списке убитых, ни в хранилище тел, ни среди посетителей, так к Северусу ещё прицепились какие-то целители, сказали, что он плохо выглядит и ему надо прилечь.
К счастью, в тот момент, когда здоровенный верзила уже собрался упаковать его в палату, поступили сообщения о раненых мракоборцах. Целители толпой повалили на главный выход. Северус увидел среди окровавленных министерских тряпок бледное лицо Фрэнка Лонгботтома и под шумок поскорее скрылся из больницы. Не хватало ещё, чтобы ему приказали задрать рукава.
Всю оставшуюся неделю каникул он пытался выяснить местонахождение Лили Эванс с помощью целой кучи волшебных артефактов, но все они сообщали одно и то же — ничего. Такое бывает только в двух случаях: если человек находится на ненаносимом объекте, или если он погиб. Все зарегистрированные в Министерстве объекты, защищенные от трансгрессии Северус посетил, но Лили там не было. В конце-концов он даже решился на спиритический сеанс, но призрак прекрасной длинноволосой девушки ему так и не явился. Это приободрило. Значит, она жива? Хотя... далеко ведь не все становятся призраками?
После нескольких дней бесплотных поисков Северус вернулся в Хогвртс. Школа была его последней надеждой. Если Лили жива — она вернется в замок, обязательно вернется!
Шли дни и Хогвартс потихоньку наполнялся учениками. Из окна библиотеки Северус видел, как к главному входу подъезжают сани и из них выпрыгивают студенты, кидаются в объятия друг друга. Большой Зал каждое утро звенел от их голосов, новости о новых нападениях, пропадающих грязнокровках и прочей ерунде лились рекой. В первые несколько дней после Нового Года, когда ученики повалили в Хогвартс рекой, Северус каждое утро оглядывал Большой Зал в поисках родного рыжего всполоха, пару раз даже погнался за рыжими девчонками и выставил себя полным идиотом.
Начались занятия. В первый день Северус пропустил все уроки и сутки проторчал у гостиной Гриффиндора, лишь пару раз отлучившись в туалет. Лили так и не появилась. Из газет Северус узнал, что трансгрессионную сеть опять перекрыли, так что даже старшекурсникам приходилось подчиняться ужасно неудобному графику сети Летучего пороха.
Совершенно отчаявшись, он в пятницу наведался в кабинет к Макгонагалл.
У неё в это время как раз ошивались тупоголовые подружки Лили. Увидев их, Северус замер на пороге.
— ...как только что-то узнаю, непременно вам сообщу. А теперь идите на урок.
Девчонки ушли, по-очереди наградив Северуса презрительным взглядом. Северус вернул им этот взгляд с процентами.
— Что вы хотели, мистер Снейп? — Макгонагалл выглядела ужасно уставшей и постаревшей, а бумаг на её столе стало ещё больше, чем обычно. — Насколько я знаю, у вас сейчас зельеварение?
— Я хотел.. — в горле откуда ни возьмись появился ком. — Я...
Макгонагалл сняла очки и вопросительно наклонила голову.
— Лили, — жалобно выдавил Северус. — Эванс. Вы не знаете... не знаете, когда она вернется? — не хватало ещё разреветься как девчонке.
Макгонагалл вздохнула, но после того, как очки вернулись на острый нос, глаза за ними уже не глядели так строго.
— Мисс Эванс пока нет в списке сети Летучего пороха.
Сердце, неугмонное, замерло и упало в желудок.
— А Поттер?
Макгонагалл посмотрела на него так, словно прочитала его мысли.
— Его тоже пока нет, — наверное она годами вырабатывала способность говорить сухо и строго, когда порывает разрыдаться.
Северус сглотнул.
— Ясно, — выдохнул он и собрался уже уйти, но обернулся. — Но если вдруг...
— Как только я что-то узнаю — сообщу вам, — судя по тому, как обточено звучали слова, Макгонагалл произносила эту фразу по меньшей мере двадцать раз на дню. Интересно, сколько студентов заходило к ней, чтобы узнать, когда вернутся их друзья?
— Спасибо, — Северус вышел из кабинета.
Немного постоял в коридоре, прижавшись спиной к двери кабинета декана, а потом спустился в подземелья, ещё глубже — в Клуб, забился в самую дальнюю из его комнат, в самое дальнее кресло, где впервые в жизни напился.
На следующее утро его растолкал Нотт. Видимо, отчаявшись найти Снейпа в замке, он отправился в единственное место, где тот может быть. Сначала Северус его не узнал, а когда разлепил глаза и увидел перед собой разъяренное лицо слизеринца, кое-как поднялся и сел. Пустая бутылка из-под брэнди упала и покатилась по полу.
— Что?.. — Нотт проводил её ошарашенным взглядом. — Какого хрена, Снейп?! Слизнорт знает, что ты не ночевал в своей комнате, тебя уже все ищут! Чем ты тут занимаешься?!
— А чем ты обычно занимаешься здесь? — проворчал Северус. — Какое тебе дело?
Нотт расправил плечи, чтобы лучше было видно значок.
— Вообще, я — староста и...
— Не замечал, чтобы ты раньше так рвался выполнять свои обязанности, — буркнул Северус, запахиваясь в мантию и выползая из темноты.
— Ты забыл, с кем разговариваешь, Снейп? — чистокровно громыхнул Нотт.
Северус обернулся, одарил его кислым взглядом, как бы сообщая, что будь ты хоть трижды чистокровным и четырежды старостой, сдохнешь от яда как обычная грязнокровка. Видимо, подействовало, потому что Нотт слегка растерял боевой пыл.
— Ладно. Идем завтракать. И больше не вздумай спускаться в Клуб без моего позволения, — все-таки припечатал он и, проходя мимо, задел Северуса плечом.
Северусу было все равно.
Теперь ему вообще все было все равно.
Кое-как приведя себя в порядок, он поднялся в Большой зал и едва толкнул дверь, как его вдруг ослепило сумасшедшим, ярким солнцем, таким, какого просто не бывает в январе. Это солнце было повсюду, оно переполняло Большой зал до краев и когда Северус толкнул дверь, Зал лопнул и выплеснул это солнце в Хогвартс.
Северус закрылся рукой, а когда ослепительный поток пронесся мимо и он снова открыл глаза, увидел между столами небольшое столпотворение.
Какие-то студенты кричали и обнимались. Эту сцену Северус наблюдал так часто, что она ему уже приелась. Он прошел за свой стол.
А потом одна из девчонок, утонувших в коллективном объятии, порывисто оглянулась и солнце полыхнуло на темно-рыжих волосах.
В конце-концов, он сам не понял, как ноги понесли его вперед. В груди стало так горячо, как будто он наглотался раскаленного меда. Он сделал ещё несколько спешных шагов по плывущему полу, а потом побежал, игнорируя окрики одноклассников.
Лили вертелась в бесчисленных руках своих друзей, её волосы блестели на солнце, она смеялась, трещала о чем-то, живая и красивая, как никогда.
Северус даже засмеялся от радости.
До неё оставалась уже пара метров, как вдруг откуда-то из толпы появился он.
Снейп замер, пораженный тем же неприятным чувством, какое бывало, когда он в детстве замечал гадюку в речной траве.
Лениво, словно все это время дожидался его появления, ненавистный очкарик обошел толпу, буравя Северуса въедливым, насмешливым взглядом. Так в дешевой оперетке злодей выходит из-за декорации, чтобы произвести наибольший эффект.
Северус перешел на шаг, а затем и вовсе замер.
Поттер стоял, широко расставив ноги и расправив плечи. Руки в карманах, голова вскинута. У него за спиной весело щебетала Лили. Вид у него был как у сторожевого пса. Даже стоя просто вот так, в нескольких шагах от неё, Снейп чувствовал себя вором, влезшем в чужой дом. Это было больно. Очень больно.
Добрых полминуты они с Поттером буравили друг друга взглядом. Точнее Поттер буравил, а Северус сдувался все больше и больше, пока, как этого следовало ожидать, первым не отвел взгляд. А Поттер хмыкнул, отвернулся и обнял Лили за шею.
