МИРА.
В лучших традициях современного кино для романтического ужина я приготовила мясо по-французски и бутылку красного вина, особенно долго разглядывая этикетку последнего - указанная двенадцатипроцентная крепость известила меня, что пить его мне не придётся; но я всё-таки не решилась убрать бутылку со стола. Расставила в центре праздничного стола два серебряных подсвечника – не имея представления об их происхождении в доме брата, но свечи в них смотрелись просто потрясающе таинственно.
Время пролетело неумолимо быстро, я позволила себе забыть обо всех неприятностях прошедшего дня, хотя на краешке моего сознания набатом била одна единственная фраза – «Мы дружим довольно давно». Я верила, верила Владу...
Оставалась ждать Влада на кухне, предусмотрев всё до мелочей, я совершенно не подумала о своём внешнем виде – потёртая домашняя футболка и узкие, но уже старенькие домашние джинсы смотрелись на мне, на мой взгляд, совсем непривлекательно, но Влад сегодня утром прошептал мне на ушко, что я в них "раздражающе сексуальна". Усталая от ожидания, длящегося уже больше часа, и в полном моём бездействии, я положила голову на скрещённые на столе руки, счастливо улыбаясь этому воспоминанию. Я верила, верила Владу...
В полночь, когда моё ожидание потеряло всякий смысл, мясо потеряло свой вкус и только вино осталось нетронутым как и обещало, входная дверь скрипнула и я услышала шаги. Я вышла в коридор, безвозвратно забывая обо всех глупых мыслях, посетивших меня за последние полчаса, теперь прерывисто дыша, пыталась сохранять невозмутимость и некую обиженность на своём счастливо улыбающемся лице. Я с трудом сдерживалась, чтобы тут же не броситься в объятия Влада.
- Привет, - как-то глупо начала я разговор.
Брат бросил ключи на тумбочку и обернулся на мой голос:
- При-вет, - растягивая единственное слово, ответил. Он приближался ко мне через всю прихожую, а я говорила:
- Лиза осталась у подруги, – словно это было самым важным, что я хотела ему сказать, но ведь это действительно и было самым важным.
Влад криво усмехнулся и опустил голову, сразу же спрятав руки в карманах куртки. Меня смутила мысль, пришедшая ему в голову.
- Я приготовила ужин...для нас, - поспешила добавить, чтобы он перестал ТАК думать.
- Да?! Это хорошо. – Влад посмотрел на меня, и я поняла, что ничего не получилось, он продолжает надо мной смеяться, продолжает загадочно улыбаться, словно я провоцирую его на что-то. Не подходит ко мне.
- Всё остыло, – пытаясь выглядеть разочарованной, делаю очередную бесплотную попытку – ничего не выходит.
Влад в два шага преодолевает разделяющее нас расстояние и шепчет мне в волосы:
- Мы одни?
- Даа, - и всё. Я так безнадёжно пыталась сбить его с этого разговора, и сдалась при первом же поцелуе – не в губы.
Так прекрасно было чувствовать его руки, нежно обнимающие меня и дарящие мне необходимое тепло, так важно было безбоязненно обнимать его не в своей комнате, не в его машине, не под запретом повернутого на два ключа. Это было необходимо, мне нужен был его запах – такой манящий, такой будоражащий. Я сильнее уткнулась в его грудь и глубоко вдохнула, чтобы поверить в эту реальность, и чтобы...
...оттолкнуть его в следующее мгновенье.
Я оперлась о стену, стараясь не упасть, впиваясь ногтями в мягкую поверхность обоев позади меня, ногтями, которыми минуту назад цеплялась за ткань его куртки. Влад ошарашено смотрел на меня, не понимая что происходит, я и сама не понимала – просто слёзы-предательницы стекали по моему лицу, так нежно расцелованному ИМ минуту назад.
- Что случилось? – голос звучал растерянно и обеспокоенно.
Сквозь крупные капли, застлавшие мои глаза, я разглядела его несмелое движение в мою сторону, мой собственный голос показался мне незнакомым – чужим...
- Не подходи! – закричала я до хрипоты. – Не подходи! – всё ещё хрипло, всё ещё крик, но отчаянный – последний. Я безвольной куклой, марионеткой с перерезанными ниточками, опала, обхватывая руками согнутые колени.
- Это она, - теперь это был лишь шёпот. Тихий неслышный, мой голос обнажил все мои самые ужасные страхи, то, что я пыталась отогнать от себя весь вечер. – Её духи. Катя.
Я не заметила, когда начала раскачиваться взад и вперёд, ударяясь спиной о стену, не заметила, что теперь мои ногти царапают джинсовую ткань брюк, издавая отвратительный скрип, ничего из этого не привлекло моего внимания, устремлённого в одну несуществующую точку, но каждый раз, я останавливала Влада, едва уловив его попытку приблизиться ко мне.
- Не надо, не подходи, – больше я не кричала, но не мой голос удерживал его на расстоянии. – Зачем ты так со мной? Зачем? – я продолжала раскачиваться, слёзы продолжали застилать глаза. Влад не послушался.
Я снова была в плену его рук, на этот раз он обнял меня, едва прикасаясь ко мне, не заставляя ощущать ЕЁ запах, я громко всхлипнула и он отстранился. Отстранился, чтобы сбросить ненавистную куртку в другой угол комнаты и вновь обнял, убирая с моего лица непослушные пряди, вытирая мои слёзы.
- Не плачь, пожалуйста, не плачь Мира... - я не успокаивалась, продолжая шептать в пустоту:
- Зачем ты так? Зачем? – он не слушал меня – не слышал.
- Любимая, не плачь, ... всё неправда... не то... ведь никто не нужен, никто, кроме тебя.... Как же ты не поймёшь... - он говорил о своём, бессвязно оправдывался или отчаянно говорил правду...
Я громко всхлипнула. Не хотела, но уткнулась ему в шею, ослабевшей рукой стуча ему в грудь:
- Зачем? – этот вопрос, остающийся без ответа, не покидал моего сознания ни на секунду. Я пыталась бить его больнее – сделать ему больно, но не могла, не получалось...
Это не было неожиданно, ведь я превратилась в безвольную куклу – он поднял меня на руки, всё ещё плачущую, всё ещё шепчущую своё бесконечное «Зачем?» в его шею и вынес из дома.
Звука захлопнувшейся двери не последовало, последовал удар двери о противоположную стенку – она осталась распахнутой. Совсем не важно. Теперь всё это было не важным – не нужным...
Влад отнёс меня в машину и усадил на переднее сиденье рядом с собой, я тут же уткнулась в боковое стекло и скукожилась на кресле, подбирая под себя ноги. Мы выехали со двора, проехали весь поселок, улицы были пустыми и тёмными, пустыми и тёмными...
Влад больше не говорил и не успокаивал меня – я больше не задавала своего вопроса. Куда мы ехали, я не знала, мне было всё равно – внутри меня всё было целое, ничего не оборвалось, как пишут в дешёвых мелодрамах, но так не бывает в жизни; в моей жизни было не так. Я разваливалась на части, от меня отламывали по кусочку, а я не сопротивлялась.
Дорога казалась бесконечной, а я боялась признаться самой себе, что не хочу знать её конца, хочу ехать с Владом вот так безгранично и бесцельно – просто чтобы ехать, просто, чтобы быть рядом...
Мы остановились именно, когда я озвучила про себя своё истинное желание – несмотря ни на что быть с ним, любить его.
Меня снова обхватили сильные руки Влада, я не сопротивлялась, нет, я совсем не успокоилась, но теперь, ноющая боль, поселившаяся в моём сердце, глодала меня мыслью, что я больше не смогу к нему прикоснуться, и это было страшнее его измены, больнее моей ревности.
Неизвестное здание похожее на многоквартирный дом и было местом, куда мы должны были приехать и мы приехали. Влад не дал мне выйти из машины самой, я безвольно ему подчинилась, но оказавшись в лифте, он меня отпустил, не разомкнув наших объятий. Он прижимал меня к своей груди и шептал путаную ерунду, а я с настойчивостью не слушала его слов. Меня успокоило, что теперь он не пахнет ЕЙ, и я была такой слабой, что готова была простить ему всё...
- Весь мир против нас, весь мир, а ты... - я крепче ухватилась за воротник его рубашки, не дотягиваясь до него, но не смея отпустить – «Вдруг он выберет ЕЁ». – Ты был с ней, я знаю, нет, не отвечай, мне больно, мне так больно... - я зарывалась лицом в его рубашку и не прекращала прижиматься к нему сильнее.
- Девочка моя. Да, да, но верь мне пожалуйста, ничего не было, никого не было с той ночи, любимая, умоляю тебя только поверь, уже давно, никого просто не существует. Мира, не плачь, только не плачь.
А я не слушала его, я лепетала мольбы и просьбы не бросать меня, срываясь на злобное «Оставь» и «Уходи», но не слушала его, совершенно не слушала.
Лифт остановился и двери шумно раскрылись, я была благодарна этому тихому дому, что никто не пожелал нас сопроводить на пути вверх – я даже не смотрела на этаж, на который мы приехали. Какой же малодушной я была, если не могла отпустить Влада даже с клокотавшей внутри меня болью, я отстранилась от него, но он переплёл наши пальцы, причиняя мне своей хваткой ещё и физическую боль.
Мы остановились около одной из дверей – они казалось, все были здесь одинаковыми, впрочем, меня это интересовало в последнюю очередь, но я не задумывалась также и о цели нашего прихода в неизвестную квартиру.
Влад очень нервно перебирал связку ключей в своих руках, поэтому секунды превращались в минуты, но я не пыталась бежать, не пыталась уйти, странно, но теперь я даже не плакала. Мне было всё безразлично, всё было пусто.
Дверь, наконец, была открыта и я переступила порог тёмного помещения, следуя за Владом. В прихожей автоматически зажёгся свет, дверь захлопнулась и Влад отпустил мою руку.
- Иди, - вымученно выговорил он. Я в недоумении застываю на месте, не пытаясь сделать и шага в сторону, оборачиваюсь к брату. – Это наш... твоя квартира, - запнувшись на слове «наша» продолжает брат, не обращая внимания на мой растерянный вид.
- Зачем? – повторяю свой за сегодня сотни, нет, тысячу раз произнесённый вопрос из пяти ненавистных букв, но сейчас он звучит по-другому, он спрашивает о другом.
- Хотел, чтобы у нас с тобой был свой дом, своё место – без замков и запретов. Хотел, чтобы ты ждала меня просто так – не страшась нечаянного прихода родителей или знакомых. Хотел, чтобы мы были семьёй – но не братом и сестрой. Я хотел... хочу этого. Я хочу тебя Мира и только тебя. – Он неожиданно хмурится и отшатывается к стене, словно ему больно сейчас, так же больно, как и мне и я делаю шаг назад – к нему.
Я осторожно приближаюсь к Владу, протягиваю руку к его напряжённому лицу, пальцы обводят контур его манящих губ, всегда манящих меня губ.
- Зачем? – шепчут мои.
- Я люблю тебя... - слышу ответ твёрдого и одновременно срывающегося голоса, глаза устремлены в меня, они жалят своей обнажённой откровенностью, я приподнимаюсь на цыпочки, неправильно реагируя на его признание, которое уже давно отпечатано в моём сердце.
- Прости, - твержу ему в губы, слыша его глубокий вдох, - Прости, - повторяю за нас обоих, за то, что так сильно люблю, так безумно ревную.
- Прости, - шепчет и он, а я делаю следующий вдох, прежде чем попадаю в плен его сладостной плоти. Он целует меня неистово, удерживая в воздухе, прижимает невозможно близко, не отпускает.
Какой же глупой я кажусь сама себе теперь...
Я ощущаю неведомый огонь его рук, так стремительно высвобождающий меня из одежды, он мучается этой медлительностью, но не позволяет себе прервать нашего поцелуя. Подталкивает меня внутрь ещё не исследованной спальни, я проворно пробираюсь к чувствительной коже его груди, ощущая своей кожей и своим дыханием только его запах, слышу его ответное прерывистое дыхание и биение сердца, с ударами которого может сравниться только мой собственный пульс.
Влад блаженно прикрывает глаза, когда ему, наконец, удаётся избавиться от моей ненавистной майки и целую секунду, смотрит на меня с благодарностью – под ней ничего не оказывается. Почти с яростью он прижимает меня к себе, обхватывая мой затылок обеими руками и ткань его расстёгнутой рубашки, так несправедливо всё ещё скрывающая от меня его желанное тело, причиняет боль моим раздражённым соскам, из груди вырывается непроизвольный стон, который мне не удаётся приглушить в поцелуе.
- Я докажу тебе... - неразборчивый сбивающийся на приглушённый хрип его голос кружит мою голову так же сильно, как и его поцелуи. – Докажу, что ты единственная... - Влад рычит, хрипит и стонет, договаривая почти криком. – Сейчас!
Стягивая с меня непокорные джинсы, неожиданно бросает меня на огромную кровать, я ощущаю приятную прохладу шёлковых простыней, совсем по-детски тяну руки к оторвавшемуся от меня Владу, не могу думать ни о чём, кроме прерванного поцелуя, затмевающего мой разум вкуса его губ и сплетающихся в огненном танце наших языков. Но когда он снова оказывается рядом, я не скрываю сумасшедшей радости от того, что он избавился от последней преграды перекрывающей доступ к его телу, полностью принадлежащему мне.
Я слабею... или я всегда была настолько безвольной?
Меня уже не интересует ничего, кроме его тела и его души – рядом...
Я пользуюсь мимолётной заминкой, чтобы поцеловать его в шею, маленькая жилка пульсирует мне в губы и я, поддаваясь мгновенному порыву, слегка прикусываю чувствительную кожу, двигаюсь очень медленно желая насладиться дурманящим вкусом тела любимого как можно дольше, нежно целую скулу, затем подбородок и снова возвращаюсь к раскрытым мне навстречу губам. Заглядываю в глаза, понимая, что Влад затаил дыхание на этот момент моего неумелого доставления ему маленького удовольствия. Пытаюсь прочесть в них ответ о правильности своих действий, но не могу сосредоточиться и собрать мысли воедино, тело отзывается на каждое касание его рук и разум поддаётся, затуманивается и кричит, чтобы он не останавливался.
- Ты божественна, - хрипит любимый, томно шепча эти слова в холмик груди, легко целует и тут же прихватывает воспалённый сосок, я не сдерживаю стонов – наконец-то можно кричать. В этот раз всё по-другому, он не слушает моих глупых причитаний «остановиться», а я хочу продлить свои сладостные мучения дольше. Он посасывает сначала левый сосочек, осторожно прикусывая и оттягивая его, а потом зализывает его шершавым языком, словно просит прощение, а я чувствую каждую его крапинку, даже с закрытыми глазами вижу только его глаза. А Влад изнуряет и правую мою вершинку, за это время ставшую ещё более чувствительной. Я зарываюсь руками в его волосы, оттягивая их назад со всей силы, но Влад кажется не чувствует такой незначительной боли продолжая исследовать моё тело, с готовностью откликающееся на любую его ласку. Он отрывается от моей груди, благодарно выпяченной вверх, и останавливается у моего шрама, покрывая его лёгкими, нежными поцелуями по всей длине, я прижимаю его ближе, и он шумно вдыхает воздух, опаляя меня и посылая дрожь по моему истерзанному ласками телу. Спускаюсь к его широким плечам, уже покрытым каплями блестящего пота, руки соскальзывают, пытаясь задержаться на его теле, впитаться в него, снова стать с ним единым целым.
А я не стыжусь своих желаний, прикрыв глаза, кажется, кричу ему, насколько сильно я хочу его в себе. В этот раз он не задерживает с исполнением моей просьбы, и когда он входит в меня это становиться неожиданностью, я немедленно обхватываю его ногами, сплетаясь на нём коалой, желая протолкнуть его глубже, ещё ближе, словно нас нет, мы лишь часть друг друга. Мы настолько близко, что его влажная грудь сдавливает мою, настолько близко, что он заполняет меня без остатка, настолько близко, что в лёгких кончается воздух, но мне всё равно – пусть не останавливается,... только пусть не останавливается...
Оцепенение после всплеска безудержной страсти спадает, и моё возвращение в эту реальность происходит самым дурманящим способом, я ощущаю мягкое прикосновение жарких губ Влада сначала в плечо, в шею, в мочку уха – неспешной дорожкой поцелуев,... в ключицу, и в них нет жажды, только благодарность и моё прощение...
Теперь, я снова превращаюсь в неуверенную в себе девушку, покрываясь алым румянцем от своего неприкрытого ничем, кроме Влада телом, и его неспокойными руками, продолжающими ласкать меня. Он зарывается в мои волосы и я чувствую его смех, сразу превращающийся в лёгкие поцелуи за ухом и в шею.
- Мне нравится наша кровать, - прерывает он тишину, и мы негласно не вспоминаем о моих глупых слезах.
- Мне тоже, - отвечаю, сдерживаясь, потому что начинаю возбуждаться от его ласки.
- Тебе лучше пойти в душ, - читает мои мысли, и я спешу последовать его совету, вскакивая с кровати и пытаясь ухватиться хоть за какую-нибудь одежду. С ещё большим смущением понимая, что на кровати отсутствует какое бы то ни было бельё. Я чувствую, как краснею и слышу задорный смех Влада за спиной, когда метеоритом выбегаю из спальни, прикрываясь удачно схваченной мужской рубашкой.
ВЛАД.
Мира выбегает из комнаты, стремительно скрываясь в ванной, я продолжаю смеяться опуская веки и не давая своим мыслям пуститься в чужеродные нынешней ситуации копания – получается. Только это непременно приводит меня к мыслям иным – я чувствую скопившееся напряжение в паху и не могу выбросить из головы образ обнажённой сестры – одной, наедине со струями воды, обжигающей её порозовевшую кожу.
- Прости, сегодня я ненасытен, - прошу прощения, но не стыжусь своего желания снова обладать её телом: если бы было возможно слиться с ней в единое целое навсегда – только это вселило бы в меня уверенность невозможности нашего расставания.
Я неслышно подкрался к Мире сзади и обнял, вжимаясь бродящими по телу руками в её кожу. Она молчит – не прогоняет и не смеётся надо мной, откидывает голову назад мне на грудь и подставляет свою шею для моих поцелуев. Вода смешивается с моими губами, а мои губы въедаются в её кожу. Мира постанывает, но настолько тихо, что этого становиться ничтожно мало – её всегда ничтожно мало, усмешка прорывается на губах и я прикусываю её плечико. Она оборачивается ко мне и обнимает к себе, а я спускаюсь ниже – наперегонки с волнами...
- Боже, Мира, просто скажи, что вода ни при чём, - продолжая блуждать руками по её совершенному и созданному для меня телу, слизывая влагу с внутренней стороны её бедра, хриплю своей малышке в живот. Я не вижу её глаз, потому что мои затуманены и непрозрачны, но ощущаю её улыбку на мокрых губах, по которым продолжает стекать вода, безнаказанно ласкающая её ресницы, веки,... губы, ...шею, ... соски,...живот, - безнаказанно.
Я не замечаю, что мои губы продолжают опускаться ниже, я чувствую её руки, путающиеся в моих волосах, прижимающие меня ближе к себе, дальше от себя,... вода едва различимо шумит – под ногами, в волосах и по телу, продолжая подглядывать за нами, я не останавливаюсь, каждый раз, заново открывая для себя её тело, она стонет от лёгких поцелуев в коленную чашечку, я стону от целования её коленной чашечки...
Тяну её за собой на дно,... на дно ванны, она немедленно обхватывает моё лицо руками и дарит мне поцелуй – ещё один из тысячи уже совершённых, из тысячи предстоящих поцелуев...
- Хочу...
- Тссс, - останавливает меня, прижимая к моим полураскрытым губам свой крохотный пальчик.
- Не хочу снова услышать «Прости», - эта говорит моя Мира, моя младшая сестра, моя маленькая девочка.
Погружая меня в себя... неумело, но страстно и большего не надо, нет, мне всегда будет мало, катастрофически мало.
Её движения мучительно медленны, хаотичны быстры, она останавливается, нет, она неудержимо впереди...
- Ты мучаешь меня... - из меня вырывается стон, от сладостных, но растерзывающих меня погружений.
- Так же, как и ты... меня... - возобновляя мои мучения, на грани моего сумасшествия слышится мне ответ Миры. Но к этому моменту мы уже замираем в едином наслаждении полёта в бездну, ни с чем несравнимую, ни на что не выменянную нашу с Мирой бездну на двоих...
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Останови моё безумие
Romance...Ноги сами привели меня к её комнате, уже очень давно я не делал этого, не приходил к ней, когда она засыпала, но сегодня я не смог сдержаться, не смог воспротивиться желанию увидеть её ещё раз. Она была так прекрасна в этом платье, меня до сих по...