Останови моё безумие

Глава 39

МИ­РА.

Ле­нивый сол­нечный зай­чик, на­шед­ший до­рогу в по­кой мо­его сна, ода­рива­ющий мою щё­ку теп­ло­той и сколь­зя­щий даль­ше по вя­лой улыб­ке на приг­ре­тых гу­бах − ут­ро, так лас­ко­во по­дарив­шее мне про­буж­де­ние.

− Влад? − не от­кры­вая глаз, что­бы не спуг­нуть эту не­гу рас­све­та в сво­ём те­ле, по­луше­потом поз­ва­ла бра­та.

От­ве­том мне пос­лу­жили раз­ве­яв­шие ос­татки дре­мы мол­ча­ние и оди­нокая ти­шина.

Я хо­тела сде­лать ещё од­ну по­пыт­ку, но пус­то­та мо­их меч­та­ний выр­ва­ла вздох со­жале­ния и с всё ещё заж­му­рен­ны­ми гла­зами под­ня­ла ме­ня с у­ют­ной пос­те­ли. Что-то с глу­хим сту­ком уда­рилось о ко­вёр и при­кова­ло мой взгляд. Гла­за с не­пони­мани­ем ус­та­вились на ма­лень­кое, поч­ти кро­хот­ное неч­то, яр­ко, но не ос­ле­питель­но поб­лёски­ва­ющее, за­путы­ва­ясь в длин­ном вор­се ков­ра. Я при­села на ко­лени и схва­тила не­ведо­мого зве­руш­ку, ока­зав­ше­гося фар­фо­ровой фи­гур­кой ан­ге­ла. Ме­ня боль­ше не удив­ля­ло, что прос­ну­лась я в собс­твен­ной кро­вати, без Вла­да, но на­личие в мо­ей кро­вати этой дет­ской иг­рушки за­вора­жива­ло и вво­дило в смя­тение.

Бе­лос­нежные крылья, го­раз­до боль­ше упи­тан­но­го, но ми­ни­атюр­но­го тель­ца, они щи­том воз­вы­шались за спи­ной го­лень­ко­го, обёр­ну­того лишь го­лубой тканью под­гузни­ка ка­рапу­за с про­рисо­ван­ны­ми от­дель­ны­ми пряд­ка­ми во­лоси­ками и не­бес­но­го цве­та гла­зами, яс­ной, как сол­нечный свет улыб­кой и кро­хот­ны­ми паль­чи­ками на руч­ках и нож­ках. Я рас­чувс­тво­валась до бес­па­мятс­тва, из глаз брыз­ну­ли слё­зы, а гор­ло вы­дава­ло стран­ные зву­ки, на­поми­на­ющие по­лух­рип и по­лус­мех. Мои паль­цы, не пе­рес­та­вая, пог­ла­жива­ли твёр­дые крылья ан­ге­ла, и я ни­чего не мог­ла с со­бой по­делать, так мне хо­телось бро­сить­ся к Вла­ду, что­бы сог­реть­ся в его объ­яти­ях.

Это он. Это, не­сом­ненно, он ос­та­вил эту иг­рушку здесь, ря­дом со мной. По­ручил ме­ня и на­шего сы­на ан­ге­лу-хра­ните­лю. Это его осо­бен­ный по­дарок на Но­вый год, до не­воз­можнос­ти скром­ный, но до бес­ко­неч­ности зна­чимый. Я под­ня­лась с ко­лен и как бы­ла в сво­ей смеш­ной пи­жаме с ро­зовы­ми по­рося­тами вы­бежа­ла из спаль­ни, креп­ко сжи­мая в ку­лач­ке, поч­ти до бо­ли сжи­мая ма­лень­ко­го, но все­силь­но­го ан­ге­ла.

− Влад! − зо­ву лю­бимо­го, вбе­гая в пус­тую кух­ню, взгляд не за­дер­жи­ва­ет­ся на за­нятой го­тов­кой тё­те Та­не. Я не­ос­мотри­тель­на и бес­печна этим ут­ром, гла­за бе­га­ют по ни­чего не зна­чащим для ме­ня блю­дам, я не знаю, сколь­ко вре­мени по­казы­ва­ют нас­тенные ча­сы, ртом лов­лю нуж­ный воз­дух и пы­та­юсь ска­зать что-то внят­ное.

− Ищешь бра­та? − гла­за у тё­ти Та­ни тёп­лые и в них нет то­го са­мого ко­люче­го лю­бопытс­тва, что так пу­га­ет в де­тек­тивных ро­манах.

− Да, − мой ки­вок от­чётли­вей ко­рот­ко­го сло­ва на вы­дохе от­ве­ча­ет на её воп­рос.

− Вла­дис­лав Сер­ге­евич уже прос­нулся, но ещё не зав­тра­кал.

− Мне ну­жен Влад, − твёр­до за­яв­ляю, са­ма пе­репу­ган­ная зна­чени­ем про­из­не­сён­ных слов. Лип­кая дрожь бе­жит по ко­же, за­бира­ясь на­вяз­чи­выми му­раш­ка­ми глуб­же, ку­да-то внутрь. − Я дол­жна от­дать ему по­дарок. Я за­была сде­лать это вче­ра, − оп­равды­ва­юсь, и не ка­жусь убе­дитель­ной да­же са­мой се­бе.

− Ты мо­жешь пе­ре­одеть­ся и при­гото­вить­ся к зав­тра­ку. Твой брат гу­ля­ет на зад­нем дво­ре. − В гла­зах тё­ти Та­ни по-преж­не­му теп­ло­та, она снис­хо­дитель­на ко мне и я улы­ба­юсь ей в от­вет. Я оши­ба­юсь. Сно­ва.

− Я пой­ду к не­му, − го­ворю я вос­торжен­но и ухо­жу очень быс­тро, не ви­жу, как гас­нет став­шая мне род­ной теп­ло­та, за­меня­ясь ма­терин­ской болью.

Пу­ховик дол­жен за­щитить ме­ня от жгу­чего хо­лода в те нес­коль­ко мгно­вений, по­ка я до­бира­юсь до Вла­да.

− Лю­бовь моя, − шеп­чу я, зап­ри­метив строй­ный си­лу­эт пос­ре­ди ис­топтан­ной его круп­ны­ми ша­гами ал­леи. Он обо­рачи­ва­ет­ся, слов­но, вняв мо­ему не­мому зо­ву, а я без­рассуд­ная бро­са­юсь к не­му, пре­одо­левая раз­де­ля­ющее нас рас­сто­яние, сос­то­ящее в тай­ном сго­воре со сне­гом. Он под­хва­тыва­ет ме­ня, при­под­ни­мая, и я заг­ля­дываю ему в гла­за:

− Я влюб­ле­на, Влад, я так влюб­ле­на, − сбив­чи­во, не фра­зами, а за­гово­рён­ной ман­трой пов­то­ряю ему, и он улы­ба­ет­ся.

− Глу­пая, нас мо­гут уви­деть, − при­жима­ясь ще­кой к мо­ей ще­ке шеп­чет он.

Я взды­хаю, преж­де чем осоз­нанно от­ве­тить на его пре­дос­те­реже­ние:

− Пусть ви­дят, пусть.

Влад креп­ко об­ни­ма­ет ме­ня, а я не об­ни­маю его в от­вет, прос­то не­воз­можно силь­но цеп­ля­юсь за его пле­чи, вы­нуж­дая его ни­ког­да не от­пускать ме­ня. Мне так это­го хо­чет­ся: что­бы он ни­ког­да ме­ня не от­пускал.

− Ма­лыш, ты за­мер­знешь в этой сек­су­аль­ной пи­жаме, − про­дол­жа­ет шеп­тать он, об­хва­тывая мою го­лову ру­ками, а я ти­хонь­ко пос­ме­ива­юсь, не ве­ря.

− Я наш­ла тво­его ан­ге­ла, − го­ворю ему, уты­ка­ясь но­сом ему в шею.

− Хо­рошо, − го­ворит он, − мы под­ве­сим его над кро­ват­кой на­шей доч­ки.

− Сы­на, − воз­ра­жаю. − Над кро­ват­кой на­шего сы­на.

− Я при­думал, как мы её на­зовём, − не спо­рит, но про­дол­жа­ет нас­та­ивать на сво­ём, хо­тя я уже от­влек­лась его за­яв­ле­ни­ем о на­хож­де­нии под­хо­дяще­го име­ни для не рож­дённой ма­лыш­ки. Ус­пе­ла вы­читать в жур­на­ле, что бу­дущие па­пы са­мос­то­ятель­но не за­думы­ва­ют­ся об этом на про­тяже­нии всей бе­ремен­ности сво­их жен­щин, у них не раз­вит от­цов­ский ин­стинкт на та­ком уров­не, как у нас.

− Пох­валь­но, − улы­ба­ясь, по­ощ­ряю сво­его муж­чи­ну, так вы­год­но и так не­во­об­ра­зимо от­ли­ча­юще­гося от сред­неста­тис­ти­чес­ких пап. Мы ос­то­рож­но ра­зом­кну­ли на­ши изоб­ли­ча­ющие объ­ятия и те­перь ша­га­ем по зас­не­жен­ной ал­лее, сту­пая по ран­ним сле­дам Вла­да, сде­лан­ным при­чуд­ли­во па­рал­лель­но, слов­но этот хит­рец за­ранее на­метил на­шу сов­мес­тную про­гул­ку. − Но это ни к че­му, по­тому что имя для на­шего маль­чи­ка уже выб­ра­но его ма­мой. − За­мечаю его не­одоб­ри­тель­ный, хо­тя и иг­ри­вый взгляд и под­ни­маю в воз­дух гроз­ный паль­чик, − Да­же не ду­май воз­ра­жать! У нас бу­дет маль­чик. Ма­мы это чувс­тву­ют, − до­бав­ляю я, ав­то­ритет­но раз­ма­хивая рас­пу­щен­ны­ми во­лоса­ми, уве­рена сей­час боль­ше сма­хива­ющи­ми на урод­ли­вые кос­мы.

− Люб­лю твои во­лосы, − сби­ва­ет ме­ня с серь­ёз­ной мыс­ли брат и за­дум­чи­во смот­рит на эти са­мые во­лосы, ко­торые лю­бит.

Я то­же смот­рю на не­го, сни­зу вверх, все­го нес­коль­ко пос­ледних се­кунд, по­тому что этот не­год­ник ру­ха­ет на ко­лени пе­редо мной, пря­мо в снег, и обе­ими ру­ками об­хва­тыва­ет мой жи­вот, сла­бо шеп­ча, что­бы сло­ва пред­назна­чались для ме­ня.

− Ма­лень­кая Ми­ра, не пе­режи­вай, ма­ма ско­ро пе­рес­та­нет уп­ря­мить­ся и пой­мёт, что у неё в жи­воти­ке жи­вёт прек­расная прин­цесса, ко­торая лю­бит па­пу чу­точ­ку боль­ше, чем чувс­тву­ют ма­мы. − Он сра­зу же под­ни­ма­ет­ся, да­же не от­ря­хива­ясь, а мои гла­за ок­ругля­ют­ся от воз­му­щения.

− Па­пы зна­ют, как на­до раз­го­вари­вать со сво­ими до­черь­ми. − Про­вока­тор.

− Ты хо­чешь наз­вать на­шу дочь Ми­рос­ла­вой? − всё-та­ки за­даю бо­лее на­сущ­ный воп­рос.

− А ты хо­чешь наз­вать на­шего сы­на Вла­дис­ла­вом? − вмес­то от­ве­та на мой воп­рос он за­да­ёт встреч­ный и вы­жида­тель­но из­ги­ба­ет кра­сивую бровь.

− Нет.

− Нет, − выс­ка­зыва­ем­ся од­новре­мен­но и за­тиха­ем. Я по­раже­на его до­гад­ли­востью мо­его же­лания, что­бы наш ре­бёнок сох­ра­нил имя сво­его от­ца, хо­тя бы та­ким об­ра­зом.

− Вла­дами­ра. − Его от­вет ого­роши­ва­ет ме­ня, и я рас­кры­ваю рот бес­сло­вес­но, не зная, что от­ве­тить на его, свои собс­твен­ные мыс­ли. − Я хо­чу, что­бы на­шу дочь зва­ли Вла­дами­рой. − Он не смот­рит на ме­ня и ка­жет­ся сму­щён­ным, по­тому уп­ря­мо смот­рит вниз, на мол­ча­ливый снег и нос­ком бо­тин­ка рас­ки­дыва­ет слип­ши­еся друг с дру­гом сне­жин­ки по вет­ру.

Я лю­бу­юсь им, с улыб­кой и теп­ло­той, так при­ят­но раз­ли­ва­ющей­ся по ве­нам, и мол­чу, как и снег, под но­гами.

− Как ты ду­ма­ешь, не слиш­ком она ме­ня воз­не­нави­дит за своё имя? − спра­шива­ет, не от­ры­вая глаз от рас­ки­нутой пе­ред на­ми бе­лой гла­ди.

Имя дей­стви­тель­но ред­кое, мо­жет да­же не су­щес­тву­ющее вов­се, но мне нра­вит­ся, и хо­тя я знаю, по­чему он бо­ит­ся не­навис­ти собс­твен­но­го ре­бён­ка и, на­вер­ное, этот же страх про­низы­ва­ет и мои внут­реннос­ти, я, мы де­ла­ем вид, что го­ворим толь­ко об име­ни для до­чери.

− Так се­бе имеч­ко, − го­ворю я, для пу­щей убе­дитель­нос­ти из­да­вая не­оп­ре­делён­ные хмы­ка­ющие зву­ки. − И со­вер­шенно не под­хо­дит для маль­чи­ка. На­шего сы­на бу­дут звать Вла­дими­ром. Я ви­жу, как вы­тяги­ва­ет­ся его ли­цо, и ус­ме­ха­юсь то­му же вы­раже­нию глаз, что от­ра­жалось в мо­их собс­твен­ных, нес­коль­ки­ми ми­нута­ми ра­нее.

Я при­дума­ла имя для ре­бён­ка ещё в кар­ди­оло­гичес­кой кли­нике, спус­тя по­луто­рача­совое об­сле­дова­ние, че­рез ко­торое мне приш­лось прой­ти из-за слу­чив­ше­гося со мной пря­мо на ули­це об­мо­рока, о ко­тором к счастью Влад ни­чего не зна­ет и не уз­на­ет. Тог­да, мне неп­ре­мен­но за­хоте­лось, что­бы в име­ни на­шего ма­лыша пе­реп­ле­тались име­на его ро­дите­лей, бес­ко­неч­но лю­бящих друг дру­га, нев­зи­рая на все су­щес­тву­ющие и воз­дви­га­емые прег­ра­ды. За­хоте­лось, что­бы наш сын со­еди­нил нас до кон­ца, скре­пил не­види­мой нитью, ко­торую не мо­жет ра­зор­вать да­же Гос­подь.

− Пусть бу­дет по-тво­ему, − толь­ко и ска­зал мой лю­бимый, лег­ко сог­ла­ша­ясь, а за­тем в пос­ледний раз при­об­нял ме­ня за та­лию, пе­ред тем, как нам нуж­но бы­ло вер­нуть­ся в дом, из ко­торо­го ещё не до­носи­лось го­лосов его оби­тате­лей, но, бес­спор­но, рас­свет ус­пел встре­тить и их.

Я счас­тли­во улы­балась, идя по­зади сво­его ан­ге­ла-хра­ните­ля, шаг в шаг и креп­ко сцеп­ля­ла выс­каль­зы­вав­шие из его ру­ки свои паль­цы с его. Это слу­чилось на крыль­це, за пол­се­кун­ды до от­кры­тия вход­ной две­ри:

− В сле­ду­ющий раз. − Его шё­пот об­жёг мою ще­ку, а за­тем гу­бы кап­ризно прих­ва­тили мою хо­лод­ную моч­ку, пле­няя не толь­ко ма­лень­кий ку­сочек ко­жи, но и всё те­ло, зас­тавляя воз­же­лать его с неп­ре­одо­лимой си­лой, так, что из го­ловы со­вер­шенно вы­летел наш спор, и я прос­то ока­мене­ла на мес­те.

Я сбе­жала в свою ком­на­ту, как толь­ко мы ока­зались в при­хожей, да­же не взгля­нув на сво­его соб­лазни­теля и про­иг­но­риро­вав его по­бед­ную ус­мешку.

Поз­же за сто­лом в гос­ти­ной, ког­да я за­няла своё при­выч­ное мес­то, ря­дом с бра­том, уже оде­тая в от­но­ситель­но нор­маль­ную одеж­ду, по­чувс­тво­вала, как от­го­лосок тех пре­датель­ских му­рашек у вход­ной две­ри стре­митель­но выс­во­бож­да­ет­ся из-под кон­тро­ля мо­ей во­ли и рас­те­ка­ет­ся по мо­ей ко­же.

Я вздра­гиваю, и это не ос­та­ёт­ся не­заме­чен­ным от ма­ни­акаль­но-на­вяз­чи­вых ка­рих глаз цве­та тёп­ло­го конь­яка без ма­лей­ше­го сос­тра­дания, не ох­лажден­но­го жал­ки­ми ку­бика­ми ль­да.

− Ми­ра, пе­редай мне, по­жалуй­ста, со­лон­ку, − слы­шу го­лос ма­тери.
Ре­аги­рую на ав­то­мате:

− Вот, ма­ма.

− Спа­сибо, до­рогая. − Что нуж­но бы­ло от­ве­тить?

− Не за что? − не­уве­рен­но, воп­ро­ситель­но, об­на­жа­юще без­за­щит­но в гла­зах сво­его му­чите­ля про­махи­ва­юсь с от­ве­том. Впро­чем, го­ворю я нас­толь­ко ти­хо, что ос­та­юсь ус­лы­шан­ной толь­ко тем, кем ус­лы­шан­ной быть не хо­чу из-за рас­простра­ня­ющей­ся по те­лу сла­бос­ти.

Я пы­та­юсь от­влечь­ся на раз­го­вор сес­тры с от­цом, дей­стви­тель­но ста­ра­юсь и у ме­ня да­же по­луча­ет­ся ух­ва­тить об­рывки рас­ска­за.

−... пот­ря­са­ющий... пляж, мы за­гора­ли... нап­ро­лет,... а пе­сок... та­кой прох­ладный...

Я на­чинаю нер­вни­чать ещё силь­нее, не вов­ре­мя по­сетив­шей ме­ня мыс­ли о пус­тынном пля­же и единс­твен­ном же­лан­ном спут­ни­ке − Вла­де. Я слы­шу собс­твен­ный вздох, и за­пихи­ваю ещё од­ну пор­цию я­ич­ни­цы се­бе в рот, на­бивая его тем са­мым до от­ка­за, так, что труд­но про­жевать и не­воз­можно прог­ло­тить.

− Вкус­но? − раз­да­ёт­ся нас­мешли­вый го­лос сбо­ку, и я ак­тивно ка­чаю го­ловой, бо­ясь пос­мотреть в ту сто­рону, что­бы не по­казы­вать сво­его крас­но­го как чи­ли ли­ца, и раз­ду­тых, как от пче­лино­го уку­са щёк, рта, еле сдер­жи­ва­юще­го всю ту пи­щу, ко­торую я ту­да ус­пе­ла за­пих­нуть.

− Пра­виль­но. Те­бе сей­час нуж­но боль­ше ку­шать. − Влад го­ворит толь­ко со мной, го­ворит очень оп­ре­делён­но, но наш ду­эт не­ожи­дан­но обо­рачи­ва­ет­ся в трио.

− По­чему это? − Ли­за вы­казы­ва­ет не­нуж­ную мне за­боту, со­вер­шенно не зат­ра­гива­ющую ин­то­нации её го­лоса, но её лю­бопытс­тво удов­летво­ря­ет­ся не мной.

− Ми­ра про­вела ка­кое-то вре­мя в боль­ни­це, пе­ред са­мым ва­шим при­ез­дом. − Я, на­конец, из­бавля­юсь от прес­ле­ду­юще­го ме­ня же­лания раз­деть Вла­да не­мед­ленно и от не­поме­ща­ющей­ся во рту еды, гло­тая всё и сра­зу, боль­но раз­дра­жая гор­ло, а за­тем за­пиваю всё апель­си­новым со­ком.

− Ох! Не­уже­ли? − вы­рыва­ет­ся у сес­тры.

Я бы мог­ла в под­твержде­ние слов бра­та за­кивать ут­верди­тель­но, но мне са­мой этот жест ка­жет­ся смеш­ным, и я прос­то уда­ля­юсь из-за сто­ла со сво­ей та­рел­кой.

Все чле­ны мо­ей семьи про­дол­жа­ют ещё не­кото­рое вре­мя прос­ве­щать мою сес­тру и её му­жа Ана­толия о мо­их прик­лю­чени­ях в сте­нах кли­ники, а за­тем все бла­гопо­луч­но воз­вра­ща­ют­ся в про­дол­же­ние об­сужде­ния от­ды­ха на Маль­ди­вах.

Тё­тя Та­ня уш­ла ещё до то­го, как все ус­пе­ли соб­рать­ся вни­зу, по­это­му эта тер­ри­тория в до­ме сей­час ока­зыва­ет­ся в пол­ном мо­ём рас­по­ряже­нии. Я под­хо­жу к ра­кови­не и от­кры­ваю во­ду, на­мыли­вая та­рел­ку, по­ка её очень рез­ко не вых­ва­тыва­ют их мо­их рук.

− Что ты де­ла­ешь? − вски­дыва­юсь на Вла­да, так бес­шумно ока­зав­ше­гося за мо­ей спи­ной.

− В до­ме есть, ко­му мыть по­суду. − Он выг­ля­дит неп­реклон­ным, а тон его серь­ёз­ным, от­че­го мне хо­чет­ся рас­сме­ять­ся ещё силь­нее.

− Тё­тя Та­ня уже уш­ла, и я в сос­то­янии спра­вить­ся с од­ной та­рел­кой.

− Нет, − слиш­ком ка­тего­рич­но, что­бы я от­сту­пила.

− Вла­ад... − Но что­бы до­казать мне, что не шу­тит, он при­нима­ет­ся смы­вать пе­ну с та­рел­ки са­мос­то­ятель­но, а по­том опо­лас­ки­ва­ет и мою чаш­ку. От ви­да его вы­мыва­ющим по­суду ме­ня зах­лесты­ва­ет но­вым по­током же­лания из­ба­вить его от одеж­ды, но до­воль­ству­ясь ма­лым, я лишь об­ни­маю его со спи­ны.

− Мы ухо­дим. − Бро­са­ет Влад, рез­ко пе­рек­ры­вая во­ду и выс­во­бож­да­ясь из мо­их рук.

− Хо­рошо, − по­вину­юсь я, да­же не пос­вя­щен­ная в его пла­ны.

Уже доб­равшись до сво­ей спаль­ни, мой мозг за­рабо­тал бо­лее-ме­нее ра­ци­ональ­но и идея за­явить род­ным, что мы с Вла­дом хо­тим про­вес­ти пер­вый день Но­вого го­да толь­ко вдво­ём, вне стен это­го до­ма, со­вер­шенно на­еди­не с аб­со­лют­ной чёт­костью пред­ста­ёт не­удач­ной, про­валь­ной, кри­тичес­кой. И я ре­шаю поз­во­нить бра­ту. (Мы час­то поль­зо­вались мо­биль­ной связью, на­ходясь до­ма в со­сед­них по­меще­ни­ях, од­нажды от не­выно­симо­го том­ле­ния ис­про­бовав этот не­боль­шой трюк при род­ных, ни­как не же­лав­ших ос­та­вить в по­кое хо­тя бы од­но­го из нас, мы тог­да про­гово­рили с Вла­дом боль­ше трёх ча­сов кря­ду, на­чиная с са­мого воз­вы­шен­но­го и опус­ка­ясь до вся­ких неп­ристой­нос­тей).

Влад, по-ви­димо­му, на­ходил­ся ря­дом с Ли­зой и Ана­толи­ем, их го­лоса раз­да­вались шу­мовым фо­ном при на­шем раз­го­воре.

− Влад? − я го­ворю очень ти­хо, буд­то имен­но в этот мо­мент ме­ня мо­гут под­слу­шать и ра­зоб­ла­чить мои мыс­ли.

− Да, я слу­шаю вас Па­вел Дмит­ри­евич.

«Это с ра­боты, я на ми­нут­ку», − слы­шу я от­го­вор­ку бра­та для род­ных.

− Мы не мо­жем уй­ти сей­час, − про­дол­жаю, − Ник­то не пой­мёт, − я го­ворю убе­дитель­но для бра­та, а са­ма меч­таю лишь о том, что­бы сбе­жать и ос­тать­ся с ним на­еди­не, не важ­но где, прос­то, что­бы мож­но бы­ло рас­тво­рить­ся в его объ­яти­ях и гром­ко прок­ри­чать, что ОН − МОЙ!

− Хо­рошо Па­вел Дмит­ри­евич, я пос­та­ра­юсь, − я слы­шу его ра­зоча­рован­ный вздох, ад­ре­сован­ный скла­дыва­ющей­ся си­ту­ации, но ка­жет­ся не­ожи­дан­но при­водя­щий его к ре­шению на­шей проб­ле­мы. − Мне то­же жаль, что вы не мо­жете про­вес­ти это вре­мя с семь­ёй, но раз встре­чу нель­зя от­ло­жить на зав­тра, ни­чего не по­дела­ешь. Да, я бу­ду на мес­те че­рез пол­ча­са. До ско­рого.

Я ещё нес­коль­ко се­кунд слу­шаю про­дол­жи­тель­ные гуд­ки на­шего разъ­еди­нения и уси­лен­но пы­та­юсь при­думать ва­ри­ант по­бега для се­бя. В го­лову ни­чего не при­ходит, вре­мя, буд­то за­мер­ло вмес­те со мной за­тор­мо­жен­ной де­вуш­кой, спол­зая с кро­вати на мяг­кий ко­вёр.

− Моя де­воч­ка на­учи­лась поль­зо­вать­ся те­лефо­ном, − под­де­ва­ет ме­ня иг­ри­вый го­лос Вла­да, не­ведо­мо как ока­зав­ший­ся на по­лу, ря­дом со мной. Он го­ворит пре­дель­но ти­хо, и за­бира­ет из мо­их рук по­тух­ший мо­биль­ный, а я на­дуваю гу­бы, у­яз­влён­ная его под­драз­ни­вани­ями. − Иди сю­да, − я вздра­гиваю, это не­безо­пас­но, − я зак­рыл дверь, − ощу­щая ме­ня нас­квозь, бор­мо­чет брат. Об­ви­ваю его шею ру­ками, жа­лу­ясь:

− Я ни­чего не смог­ла при­думать. Что же мне те­перь де­лать?

− Глу­пыш­ка моя, − я дёр­га­юсь, оби­жа­ясь та­кому об­ра­щению, но толь­ко креп­че при­жима­юсь к Вла­ду. Ес­ли бы он знал, как на са­мом де­ле, ме­ня ма­ло вол­ну­ет, что мы не од­ни в до­ме. − Я всё ус­тро­ил. Ты едешь со мной.

− Что? − я отод­ви­га­юсь не­нам­но­го, толь­ко что­бы пос­мотреть в его ли­цо, но рук не от­ры­ваю, бе­ремен­ность де­ла­ет ме­ня уди­витель­но за­виси­мой от его при­кос­но­вений, или же ска­зыва­ет­ся от­сутс­твие бли­зос­ти меж­ду на­ми уже боль­ше не­дели.

− Ты едешь на сви­дание с Мак­сом. − Это за­яв­ле­ние вы­бива­ет воз­дух из мо­их лёг­ких и от­бра­сыва­ет ме­ня от бра­та на неп­ре­одо­лимое рас­сто­яние в трид­цать сан­ти­мет­ров.

− Не пой­ду я не на ка­кое сви­дание! − я поч­ти вык­ри­киваю эти сло­ва, не за­ботясь быть ус­лы­шан­ной род­ны­ми по ту сто­рону за­пер­той две­ри.

− Не кри­чи ты! − гро­зит­ся брат и про­тяги­ва­ет ру­ку, что­бы вер­нуть ме­ня в свои объ­ятия, я не знаю, по­чему это про­ис­хо­дит, но, не смот­ря на то, что я твёр­до ре­шила оби­жать­ся на не­го до кон­ца: я воз­вра­ща­юсь. Он теп­ло об­ни­ма­ет ме­ня, в его ру­ках мне всег­да теп­ло и, нев­зи­рая на вос­по­мина­ния о вче­раш­них не­уме­лых, но нас­той­чи­вых по­пыт­ках ви­це-пре­зиден­та ком­па­нии бра­та про­из­вести на ме­ня впе­чат­ле­ние, по­доз­ри­тель­но на­поми­на­ющие уха­жива­ния, я обо­рачи­ва­юсь ру­ками Вла­да и пов­то­ряю:

− Не пой­ду на чёр­то­во сви­дание, − прав­да, те­перь это боль­ше по­хоже на шё­пот.

− Да­же со мной? − ус­ме­ха­ясь, спра­шива­ет брат, ды­ша в мои во­лосы.

− Да­же с то­бой, − вы­пали­ваю. − По­дож­ди! С то­бой − это с то­бой и Мак­сом, или это...

− Или это, − ещё боль­ше раз­ве­селив­шись, от­ве­ча­ет мой ка­валер, толь­ко что приг­ла­сив­ший ме­ня на офи­ци­аль­ное сви­дание.

− Гос­по­ди, да, Влад! Да! Я сог­ласна!

− До­рогая, я на­чинаю сом­не­вать­ся в ва­шем вос­пи­тании, неп­ри­лич­но так вос­торгать­ся муж­ско­му вни­манию.

− К чёр­ту, лю­бимый. Я хо­чу пой­ти с то­бой на сви­дание. − Я са­ма впи­ва­юсь в его гу­бы со страс­тным по­целу­ем, ти­хонь­ко пос­та­нывая от ощу­щения его мяг­ких, лас­ко­вых губ на сво­их. Мои не­уём­ные ёр­занья на его ко­ленях зас­тавля­ют пос­та­нывать и Вла­да, так что удов­летво­рён­ная урав­ни­вани­ем счё­та я прек­ра­щаю дви­жения губ и на­чинаю пос­ме­ивать­ся над бра­том, не прек­ра­ща­ющим по­пыток об­ласкать мой жес­то­кий рот.

− Бес­сердеч­ная... − вы­дыха­ет он, ле­гонь­ко сжи­мая паль­цы на мо­ей та­лии, и быс­тро под­ни­ма­ясь на но­ги.

− Для всех ос­таль­ных ты идёшь на сви­дание с Мак­сом. Я приш­лю за то­бой так­си.

− Зна­чит, мы не вы­ходим вмес­те?

Я за­мечаю, как на се­кун­ду бро­ви бра­та нах­му­рились, но он ста­ра­ет­ся скрыть свою тре­вогу от ме­ня и сра­зу от­во­рачи­ва­ет­ся.

− Нет. Это бы­ло бы слиш­ком.

− Лад­но, − я по­жимаю пле­чами. − Тог­да я по­ка пе­ре­оде­нусь.

− Одень­ся теп­лее, на ули­це хо­лод­но. − И Влад пос­пешно по­кида­ет мою ком­на­ту.