Останови моё безумие

Глава 44

МИ­РА.

Очень лег­ко под­дать­ся одо­лева­юще­му те­бя сну – это яв­но за­ведо­мо про­иг­ранное сра­жение. На удоб­ной, уло­жив­шей все твои кос­ти и мыш­цы в точ­но оп­ре­делён­ном по­ряд­ке кро­вати обез­дви­жен­ное сла­бостью те­ло и на­каты­ва­ющая с за­вид­ным пос­то­янс­твом дре­мота рас­слаб­ле­но пог­ру­жа­ет­ся в не­навяз­чи­вый сон. От­клю­чая все пять чувств, нес­мотря на без­ре­зуль­тат­ные по­пыт­ки дер­жать не­пос­лушные ве­ки от­кры­тыми, по край­ней ме­ре, мне ка­жет­ся, что я пы­та­юсь ос­та­вить от­кры­тыми свои утом­лённые ни­чем гла­за. Я смут­но раз­ли­чаю го­лоса, не сме­ющие по­высить­ся гром­че шё­пота, лёг­кие пог­ла­жива­ния мо­ей сво­бод­ной от ка­пель­ни­цы ру­ки и единс­твен­ное, что мне уда­ёт­ся сде­лать − это обод­ря­юще улыб­нуть­ся бес­по­ко­ящим­ся род­ным. Прав­да и в этом я не сов­сем мо­гу быть уве­рена – на­вер­ня­ка ли­цо моё прос­то пе­река­шива­ет­ся от нап­ря­жён­ных уси­лий, но всё же...

Вче­раш­ним ве­чером: ког­да я чувс­тво­вала се­бя поч­ти преж­ней, чес­тно, се­год­ня, я да­же не мо­гу вспом­нить ка­ково это – быть преж­ней; я за­няла свой усып­лённый ле­карс­тва­ми мозг раз­ны­ми кар­тинка­ми из бу­дуще­го – пред­по­лага­емо­го мо­его бу­дуще­го. В вип-па­лате, ведь я обя­затель­но ле­жу имен­но в та­кой, хо­тя воз­можно всё ещё на­хожусь в ре­ани­маци­он­ном от­де­лении боль­ни­цы, слиш­ком яр­кий свет и раз­мы­тые крас­ные пят­на пов­сю­ду...

ВЛАД.

«Че­тыр­надца­тое чис­ло. Че­тыр­надцать дней. Че­тыр­надцать не­дель...»

Я не мог зас­та­вить се­бя прек­ра­тить пов­то­рять эту зло­вещую ман­тру. Это за­гово­рён­ное на смерть чис­ло в мо­ей судь­бе унес­ло ещё од­ну жизнь из мо­их рук.

Эта аго­ния стра­ха, про­низав­шая моё те­ло при взгля­де на за­литую кровью ра­кови­ну в ван­ной сес­тры уже пос­ле то­го, как я от­вёз Ми­ру в кли­нику в бес­созна­тель­ном сос­то­янии. Это про­изош­ло сно­ва.

Ро­дите­лей уже не бы­ло в го­роде, Ли­зы с Ана­толи­ем не бы­ло в на­шем до­ме, и толь­ко я один не смог убе­речь свою лю­бовь, слов­но кровь, так лег­ко смы­тая вод­ной стру­ёй с глян­це­вых сте­нок, так же лег­ко жизнь мо­ей Ми­ры про­сачи­валась сквозь мои паль­цы все эти чёр­ные че­тыр­надцать дней. Че­тыр­надцать дней, за ко­торые я ус­пел ты­сячу раз уме­реть и вос­крес­нуть, че­тыр­надцать дней, в ко­торые умес­ти­лась жизнь мо­ей лю­бимой, её смерть... и вос­кре­шение.


− У Ми­ры тром­бо­эм­бо­лия лё­гоч­ной ар­те­рии, − вы­носит свой при­говор Олег, пос­та­вив ме­ня на ко­лени сво­им ди­аг­но­зом, ещё од­ним в нес­конча­емом спис­ке её ис­пы­таний. − И...и она... пе­ренес­ла кли­ничес­кую смерть, Влад, − я не пла­чу, гла­за пе­соч­но-су­хие, об­зор опус­ка­ет­ся вниз, на ка­фель­ный пол и ни­же, ку­да-то сов­сем низ­ко. Имен­но так ощу­ща­ет се­бя Ми­ра при по­тере соз­на­ния в бес­ко­неч­ной че­реде её об­мо­роков? Но я при­шёл в се­бя слиш­ком быс­тро и слиш­ком лег­ко, что­бы ус­петь за­быть пос­ледние сло­ва Оле­га. Рыв­ком под­нялся с ку­шет­ки, от­талки­вая мед­сес­тру с на­шатыр­ным спир­том, го­лова нем­но­го кру­жилась, но всё мер­кло пе­ред же­лани­ем уз­нать прав­ду.

− Как она...сей­час? − спра­шиваю, по-преж­не­му гля­дя низ­ко в пол, но уве­рен­ный, что Олег в неп­ри­ят­ной бли­зос­ти от ме­ня.

− Мы уда­лили тромб, но... − он слов­но не рис­ку­ет про­дол­жать или на­мерен­но из­ма­тыва­ет ме­ня рас­тяжкой слов.

− Го­вори сей­час же! − ры­чу, обе­ими ру­ками вце­пив­шись в ко­жаную обив­ку ку­шет­ки.

− Ей нуж­но бе­зот­ла­гатель­ное ле­чение, ве­ро­ят­ность по­пада­ния тром­ба в ар­те­рию сно­ва очень вы­сока, и мы, воз­можно, не смо­жем вов­ре­мя его от­сле­дить. Она не смо­жет ро­дить в та­ком сос­то­янии. Это опас­но и для неё и для жиз­ни бу­дуще­го ре­бён­ка.

− Ле­чение нель­зя на­чать пря­мо сей­час? − в мо­ём го­лосе столь­ко не­уве­рен­ности, что он прос­то не мо­жет при­над­ле­жать мне.

− Это нав­ре­дит ре­бён­ку, − твер­дит он.

− Что нуж­но сде­лать? − про­шу я, аб­со­лют­но убеж­дённый, что не знаю от­ве­та на этот воп­рос, хо­тя боль­ше все­го на све­те не хо­чу его ус­лы­шать.

− Нуж­но дож­дать­ся, ког­да Ми­ра окон­ча­тель­но при­дёт в се­бя и отой­дёт от ле­карств, что­бы пос­та­вить её в из­вес­тность и пред­ло­жить... − он за­пина­ет­ся, и я зас­тавляю се­бя под­нять гла­за на дру­га. Он выг­ля­дит ус­тавшим и от­ча­ян­но трёт гла­за, на­вер­ное, та­кие же пе­соч­ные, как и мои собс­твен­ные. − Нуж­но прер­вать бе­ремен­ность.

− Ты−хо­чешь−ска­зать−Ми­ре... − я сгла­тываю, по­тому что пе­сок на­чина­ет за­сыпать моё гор­ло, за­пол­няя все по­ры и ли­шая воз­можнос­ти ды­шать, го­ворить с та­ким ко­мом в глот­ке при каж­дом но­вом зву­ке, вы­рыва­ющим­ся из по­лусом­кну­тых губ нес­терпи­мо боль­но, но ос­та­новить­ся уже не­воз­можно и не­ис­полни­мо. − Ей нуж­но де­лать аборт?

− Да, − вот весь от­вет, ко­торым удос­та­ива­ет ме­ня ква­лифи­циро­ван­ный врач, уме­ло спря­тав­ший все че­лове­чес­кие эмо­ции за по­лы бе­лого ха­лата.

Я ос­та­юсь один в ка­ком-то ка­бине­те, и у ме­ня мно­жес­тво ми­нут на раз­думья, мно­жес­тво ми­нут от­счи­тыва­ющих жизнь мо­ей лю­бимой... сес­тры и мо­его не рож­дённо­го ре­бён­ка.