Останови моё безумие

Глава 40

МИ­РА.

Слиш­ком быс­тро опус­тивши­еся су­мер­ки зас­та­ли нас с Вла­дом под тёп­лым ду­шем, ког­да утом­лённые, но не­уто­мимые мы на­мыли­вали те­ла друг дру­га жид­ким мы­лом с апель­си­новым аро­матом, на­вяз­чи­во ще­кочу­щим ноз­дри и про­буж­да­ющим нас­той­чи­вость в блуж­да­ющих по мо­ему те­лу ру­ках Вла­да.

На­поло­вину воз­буждён­ный он тща­тель­но смы­вал с ме­ня пе­ну, что­бы бес­счёт­ный раз на­нес­ти её сно­ва и про­вес­ти по лю­бимым учас­ткам, зас­тавляя ме­ня бес­стыд­но из­ви­вать­ся и при­жимать­ся к не­му силь­нее, взды­хая и хри­пя, сдер­жи­вая сто­ны и про­кусы­вая гу­бы до не­види­мых ра­нок.

− Ты пло­хо се­бя ве­дёшь, − сме­ет от­чи­тывать ме­ня, до­водя до гра­ни и без­жа­лос­тно сбра­сывая вниз вмес­то воз­не­сения ввысь.

− На­кажи ме­ня! − во­оду­шев­лённо и пос­пешно на­хожу вы­ход для нас дво­их.

− Ещё не при­думал дос­той­но­го те­бя на­каза­ния, − пос­ме­ива­ет­ся на­до мной.

− Вла­ад, − хны­чу, и он от­сту­па­ет, сов­сем. Я вы­дыхаю од­новре­мен­но с об­легче­ни­ем и с до­садой.

− Нам нуж­но воз­вра­щать­ся, − без не­дав­не­го проб­леска иг­ри­вос­ти, уг­рю­мо вы­гова­рива­ет брат, пос­пешно от­во­рачи­ва­ясь, и пе­рес­тав ис­ку­шать ме­ня сво­им об­на­жён­ным ви­дом, об­ма­тыва­ет­ся по­лотен­цем.

− Иди сю­да, − быс­тро при­тяги­ва­ет к се­бе, об­ти­рая как ма­лень­кую, и за­куты­ва­ет в мах­ро­вый ха­лат. Я об­ни­маю его преж­де, чем ему удас­тся сбе­жать, и ды­шу за­пахом све­жес­ти и апель­си­ново­го мы­ла, так ма­ло по­хожим на его собс­твен­ный не­пов­то­римый аро­мат осен­них дож­дей.

− Это бы­ло луч­шее сви­дание в мо­ей жиз­ни, − улы­ба­ясь и ще­коча его грудь сво­им шё­потом, бор­мо­чу я.

− Прос­ти, − вы­дыха­ет мне в во­лосы, − Я слиш­ком ув­лёкся и не смог осу­щес­твить за­думан­ное пер­во­началь­но.

− Да? − прит­ворно удив­ля­юсь я. − А раз­ве моё сви­дание не бы­ло за­дума­но, как неп­ре­рыв­ные за­нятия лю­бовью с са­мым го­рячим па­поч­кой в ми­ре?

− Не сов­сем, − Влад сме­ёт­ся и это рас­слаб­ля­ет ме­ня. − Обе­щаю те­бе ком­пенси­ровать всё зав­траш­ней про­гул­кой по го­роду.

− Но... Что мы при­дума­ем для ро­дите­лей? − я вски­дываю го­лову, что­бы ощу­тить ру­ки Вла­да, воз­вра­ща­ющие её на преж­нее мес­то, как про­делы­ва­ют это с ма­лень­ким ре­бён­ком.

− Не ду­май об этом. Я всё ула­жу. − Он смяг­ча­ет свой го­лос, неп­ро­из­воль­но ожес­то­чив­ший­ся до обо­рони­тель­но­го то­на при упо­мина­нии на­ших об­щих род­ных.

− Хо­рошо, − сог­ла­ша­юсь я, тут же ре­шая по­иг­рать на креп­ких нер­вах воз­люблен­но­го. − В та­ком слу­чае, я не от­ка­жусь от пов­то­рения се­год­няшних за­нятий и зав­тра. Они мне по ду­ше.

Ру­ки Вла­да вок­руг мо­ей та­лии сжи­ма­ют­ся креп­че, и я от­чётли­во раз­ли­чаю зве­риный рык, сор­вавший­ся с его губ.

− У нас сов­сем нет вре­мени, Ми­ра!

− Я знаю, − бе­зобид­но ще­бечу я, ле­гонь­ко пог­ла­живая об­на­жён­ный пресс бра­та по по­переч­ным ли­ни­ям, зас­тавляя нап­рячь­ся его силь­ное те­ло под эти­ми не­вин­ны­ми лас­ка­ми.

− По... − я уже слы­шала его без­звуч­ное «по­жалуй­ста», но мой бра­тик, с не­поко­леби­мой твер­ды­ней про­роко­тал, − Пой­дём!


Выд­ви­нув­шись в путь поз­же зап­ла­ниро­ван­но­го на це­лый час, Влад от­ка­зал­ся при­нимать душ ещё раз, сер­ди­то вски­дывая на ме­ня свои уд­ли­нён­ные бро­ви, тем са­мым вме­няя мне в ви­ну всё, что пос­ле­дова­ло пос­ле пре­дыду­щего на­шего сов­мес­тно­го омо­вения.

За ру­лём, Влад был чрез­вы­чай­но серь­ёзен и мол­ча­лив, всем сво­им гроз­ным ви­дом по­буж­дая ме­ня при­касать­ся к не­му. Едем не­дос­та­точ­но быс­тро, но впол­не се­бе снос­но, ес­ли учи­тывать, что в пос­леднее вре­мя брат не рис­ку­ет ме­нять ско­рость с циф­ры трид­цать на спи­домет­ре. Это про­ис­хо­дит толь­ко по од­ной при­чине, я за­дер­жа­ла наш отъ­езд, при­чём на­мерен­но, и те­перь мы яв­но опаз­ды­ва­ем.

Нер­возность, про­яв­ля­юща­яся пуль­си­ру­ющей на вис­ке жил­кой, расс­тра­ива­ет ме­ня боль­ше, чем не­об­хо­димость лжи­вого рас­ска­за о не­сос­то­яв­шемся сви­дании с Мак­сом и ку­чи неп­ри­ят­ных расс­про­сов, и ещё ма­лень­кой заг­воз­дки с воз­вра­щени­ем до­мой в ком­па­нии бра­та.

Я не пы­та­юсь за­гово­рить, прос­то не­от­рывно сле­жу взгля­дом за пре­одо­лени­ем на по­суро­вев­шем ли­це. На мо­ей ду­ше спо­кой­но и ти­хо.

Влад не­ожи­дан­но тор­мо­зит на обо­чине, поч­ти в том же са­мом мес­те, что и в прош­лый раз. И я не­воль­но взды­хаю, он сра­зу об­ра­ща­ет ко мне свой нах­му­рен­ный взор.

− У ме­ня зав­тра важ­ная встре­ча, те­бе при­дёт­ся сна­чала по­дож­дать ме­ня в ма­шине, а по­том мы вмес­те по­едем на фир­му. Ты сог­ласна?

− Хо­рошо, − го­ворю я, по­жимая пле­чами, не ожи­дав­шая от бра­та воп­ро­са о пла­нах на зав­тра нем­но­го рас­те­рян­но смот­рю на не­го, го­товясь к сле­ду­ющей ти­раде. Он удив­ля­ет ме­ня: мол­чит.

− Я мо­гу подъ­ехать поз­же, ес­ли ты приш­лёшь за мной Вла­дика, − без­за­бот­но пред­ла­гаю, все­го лишь на миг, от­пуская его гла­за.

− Не­уже­ли? − ехид­но за­меча­ет он.

− Да. Так бу­дет удоб­ней, − я уже сно­ва смот­рю на не­го, но его взгляд ус­пел тран­сфор­ми­ровать­ся в это по­терян­ное мгно­вение и те­перь жгу­чий огонь по­лыха­ет в ра­дуж­ке, гро­зя раз­лить­ся вул­ка­ничес­кой ла­вой за не­руши­мые гра­ницы слад­ко­го шо­кола­да.

− Для ко­го? − спра­шива­ет, и я чувс­твую в его то­не наз­ре­вание меж­ду на­ми кон­флик­та.

− О чём ты? − по­вора­чива­юсь к не­му, лок­тём под­пи­рая спин­ку си­денья, и удив­лённо вски­дываю бровь.

− Как ты это де­ла­ешь? − воп­рос не­ожи­дан­ный и со­вер­шенно ли­шён­ный смыс­ла, по край­ней ме­ре, для ме­ня.

− Что де­лаю? И мы опаз­ды­ва­ем, − на­поми­наю, ес­ли вдруг его бес­по­кой­ство по это­му по­воду по­кину­ло свой пост в его соз­на­нии.

− Ни­чего, по­дож­дут, − он ос­та­ёт­ся в том же по­ложе­нии за ру­лём, как и до это­го: пря­мо смот­ря­щим на до­рогу пе­ред со­бой, толь­ко вре­мена­ми скло­ня­ет го­лову на­бок и да­рит мне свои гла­за, как сей­час.

− Хо­рошо. И что же я де­лаю?

− Сво­дишь лю­дей с ума. − Он го­ворит так серь­ёз­но и хо­лод­но, что му­раш­ки бе­гут по ко­же, и я на не­кото­рое вре­мя за­мираю, преж­де чем за­гово­рить внят­но сно­ва.

− Влад. Мы...

− Я не о нас. Он прос­то заб­рал те­бя из до­ма. Ви­дел те­бя в пер­вый, те­перь уж и в пос­ледний раз. − При этом он смот­рит пря­мо в мои гла­за, в са­мую се­редин­ку с кро­хот­ной чёр­ной кра­пин­кой, ста­новя­щу­юся всё мень­ше под его тя­жёлы­ми гла­зами. Он при­щури­ва­ет взгляд на се­кун­ду, преж­де чем про­дол­жить.− Зав­тра я его уво­лю. Но че­рез чёр­то­вые два ча­са ря­дом с то­бой, про­ведён­ных, по тво­им сло­вам, − го­ворит поч­ти не­довер­чи­во, − в аб­со­лют­ном мол­ча­нии, он по уши влюб­лён, нас­толь­ко, что иг­но­риру­ет мои рас­по­ряже­ния.

− Влад...

− И на­до же ка­кая иро­ния, это­го соп­ля­ка зо­вут, так же как и ме­ня!

− Влад...

− А Макс? Ка­кого чёр­та он за­пал на те­бя? − я вздра­гиваю, от то­го, что он по­высил тон, толь­ко, что не бь­ёт по ру­лю ку­лака­ми. − И Олег, на­вер­ное, то­же. Они все, да?

Он дей­стви­тель­но спра­шива­ет у ме­ня та­кую не­лепость, где-то внут­ри я бо­юсь его та­ким, где-то очень глу­боко внут­ри его рев­ность при­водит ме­ня в вос­торг, но здесь и сей­час я ду­маю о том же, о чём и он.

− Отец хо­чет, что­бы это был один из них? Кто-то дру­гой? Лю­бой...толь­ко не я. Им не мо­гу быть я, ведь так?

Я са­мос­то­ятель­но от­стё­гиваю ре­мень и пе­реса­жива­юсь на его ко­лени, ту­го об­хва­тывая ко­леня­ми его бёд­ра. Влад рас­пуска­ет мои во­лосы и от­тя­гива­ет мою го­лову на­зад, не­воль­но при­чиняя ка­пель­ку бо­ли и зас­тавляя при­от­крыть гу­бы. Он су­мас­шедше це­лу­ет ме­ня, и я поз­во­ляю ему это де­лать, поч­ти не учас­твуя в его зве­риной лас­ке мо­его язы­ка: в его бо­лез­ненном при­кусы­вании мо­их губ и ис­пи­тии мо­его ды­хания. Он при­жима­ет ме­ня с каж­дой се­кун­дой всё силь­нее, при­чиняя боль, ко­торая не­об­хо­дима нам обо­им в этот мо­мент, ему, что­бы по­чувс­тво­вать свою власть на­до мной, мне, что­бы под­дать­ся этой влас­ти и уми­рот­во­рить его.

− Ты моя! Ми­ра! Ты при­над­ле­жишь мне! − от­ры­ва­ясь и всё ещё гру­бо об­са­сывая мои рас­пухшие гу­бы, ры­чит, при­каса­ясь к мо­ему лбу сво­им. − Ме­ня уби­ва­ет мысль, что я не мо­гу бро­сить это в ли­цо каж­до­му, кто толь­ко пос­ме­ет на те­бя пос­мотреть.

− Вла­ад! Мы... Мы всё пре­одо­ле­ем. Я сог­ласна, слы­шишь? Я у­еду с то­бой, ку­да ты ска­жешь. Где ты смо­жешь выс­ка­зать лю­бому, что я толь­ко твоя, а я вы­дер­гать во­лосы той, ко­торая толь­ко поп­ро­бу­ет на те­бя взгля­нуть.

− И ни­каких Вла­дов те­бе, по­няла! − тут же до­бав­ля­ет он, имея в ви­ду ни в чём не­повин­но­го во­дите­ля.

− По­няла. Толь­ко не уволь­няй пар­ня из-за это­го, лад­но? − он нап­ря­га­ет­ся чуть силь­нее обыч­но­го при мо­ей прось­бе, но по­том рас­слаб­ля­ет­ся окон­ча­тель­но, за­рыва­ясь гу­бами в ям­ке на шее.

− Лад­но. Ска­жи от­цу, что Макс те­бе пон­ра­вил­ся. Но он та­кой же за­нуда, как и твой брат, по­это­му вы с ним не мо­жете встре­чать­ся так час­то, как вам хо­телось бы. А ещё у те­бя Гер­ма­ния и но­вая выс­тавка и это от­ни­ма­ет мно­го вре­мени.

− Хо­рошо, − вы­дыхаю, пол­ностью сос­ре­дото­чен­ная на его гу­бах, шеп­чу­щих в бла­гос­ловлён­ную бо­гом впа­дин­ку, по­тому что имен­но её так неж­но лас­ка­ют го­рячие гу­бы мо­его лю­бимо­го. − Я не бу­ду с ним встре­чать­ся, − за­яв­ляю как мож­но твёр­же, вко­нец раз­мякшая от сла­дос­тных по­целу­ев.

− Я не поз­во­лю те­бе, − вновь из его гру­ди вы­рыва­ет­ся рык, в то вре­мя как я бла­жен­но улы­ба­юсь, пы­та­ясь прик­рыть гла­за под­ра­гива­ющи­ми от бла­женс­тва ве­ками.


Из­расхо­довав весь ли­мит наг­лости на се­год­няшний по­дошед­ший вплот­ную к но­чи день, мы по­кида­ем ав­то­мобиль бра­та раз­дель­но, слов­но не мы за­пол­ня­ли его са­лон страс­тны­ми сло­вами и по­целу­ями и аро­матом на­элек­три­зован­но­го же­лания. Зер­каль­но от­ра­жая взгля­ды друг дру­га, мы хму­рим­ся, бес­сло­вес­но вы­дер­жи­вая дис­танцию меж­ду. Что­бы приз­на­ки ссо­ры чи­тались на раз­го­рячён­ных ли­цах, с глуб­же за­печа­тан­ным не­осу­щест­влён­ным до кон­ца бе­зуми­ем ов­ла­деть друг дру­гом пят­надцать ми­нут на­зад пря­мо на пе­ред­нем си­денье ма­шины.

Я неп­ри­вет­ли­во здо­рова­юсь с ро­дите­лями, неп­ри­выч­но тол­пя­щими­ся в ко­ридо­ре, встре­чая двад­ца­ти­од­но­лет­нюю дочь, впер­вые воз­вра­ща­ющу­юся со сво­его пер­во­го сви­дания со сво­им пер­вым «пред­по­ложи­тель­но» пар­нем. Воз­держи­ва­юсь от ком­мента­ри­ев и спеш­но ухо­жу в свою ком­на­ту, зах­ло­пывая дверь. Осе­даю на пол, при­вали­ва­ясь к две­ри ощу­щая се­бя не пе­ребе­сив­шимся под­рос­тком с заш­ка­лива­ющи­ми в кро­ви гор­мо­нами. За­поз­да­лый ру­мянец за­лива­ет щё­ки пун­цо­вым, и я опус­каю ве­ки, утом­лённая неп­ре­рыв­но ко­лотя­щим­ся сер­дцем и пуль­са­ци­ей же­лания в ве­нах. Я от­даю се­бе от­чёт, что мы не бы­ли близ­ки с Вла­дом боль­ше не­дели и это от­части объ­яс­ня­ет вза­им­ный го­лод в пот­ребнос­ти слить­ся во­еди­но, но же­лать его пос­ле две­над­ца­ти ча­сов, про­ведён­ных в пос­те­ли не прос­то ря­дом, а фи­зичес­ки рас­тво­ря­ясь друг в дру­ге и быть жад­ной до его при­кос­но­вений, ед­ва су­мев ос­та­новить­ся, ли­хора­доч­но об­ру­шива­ясь друг на дру­га, и в то же вре­мя, от­бра­сывая ру­ки друг дру­га, что­бы из пос­ледних сил не под­дать­ся и прек­ра­тить.

Я прис­лу­шива­юсь к раз­го­вору за дверью и к ша­гам Вла­да по ко­ридо­ру в нап­равле­нии лес­тни­цы на вто­рой этаж. По­бег не уда­ёт­ся ему без пос­ледс­твий, ко­торых уда­лось из­бе­жать мне и я улы­ба­юсь, поч­ти со­чувс­твен­но.

− Что слу­чилось? − встре­воже­но за­да­ёт, ка­залось бы, уни­вер­саль­ный на все слу­чаи жиз­ни воп­рос, ма­ма

− Ни­чего. Прос­то мы нем­но­го пос­со­рились.

− Как?! − слы­шу, как не­веря­ще вос­кли­ца­ет отец. − Что слу­чилось? − спра­шива­ет, пов­то­ряя тот же гло­баль­ный воп­рос.

− Сви­дание с Мак­сом ис­портил, на­вер­ное. − Я фи­зичес­ки чувс­твую, как убе­дитель­но Влад по­жима­ет пле­чами, и, су­дя по то­му, что я всё ещё слы­шу их го­лоса, раз­во­рачи­ва­ющий­ся в этом до­ме спек­такль, ра­зыг­ры­ва­ет­ся и для ме­ня то­же. − Мне сроч­но по­надо­бились до­кумен­ты по биз­не­су, и я выз­вал сво­его за­ма на фир­му, а Ми­ре приш­лось до ве­чера про­сидеть в ком­на­те от­ды­ха и до­воль­ство­вать­ся фаст-фу­дом, по­ка я не за­кон­чил, и не при­вёз её до­мой.

− Но ведь уже так поз­дно? − син­хрон­но вос­клик­ну­ли оба мо­их обес­по­ко­ен­ных ро­дите­ля.

− Я ра­ботал, − ко­рот­ко и по­это­му ещё не­оп­ро­вер­жи­мее от­ве­тил брат.

Мне бы­ло стыд­но за на­шу ложь во спа­сение, но кро­ха гор­дости за его не­оце­нимый дар убеж­де­ния вско­лых­ну­лась во мне, при­туп­ляя не­ути­ха­ющую боль от зна­ния при­чины всей ок­ру­жа­ющей нас фаль­ши, ко­торой, я бо­ялась, мы об­ви­ва­ем­ся, слов­но в ко­кон бе­зопас­ности от су­щес­тву­юще­го по­мимо нас ми­ра лю­дей.

− Но Влад, так же нель­зя. Те­бе нуж­но бы­ло от­пра­вить её до­мой на так­си.

− Я хо­тел, но Ми­ра не сог­ла­силась. А сей­час по до­роге выс­ка­залась и за­яви­ла, что я ма­ло то­го, что по­мешал её пер­во­му в жиз­ни сви­данию, так ещё на­силь­но удер­жи­вал её ка­вале­ра до­поз­дна, не до­веряя её пок­лонни­ку, как ти­пич­ный стар­ший брат, с ко­торым ей не по­вез­ло. И я не мог втол­ко­вать этой уп­ря­мице, что у ме­ня важ­ный про­ект и кли­ент, ко­торо­го бе­зот­ла­гатель­но нуж­но бы­ло удов­летво­рить. А Макс все­го лишь мой сот­рудник, ко­торый обя­зан ис­полнять все мои по­руче­ния. И ни­как ина­че.

Он по­высил го­лос на пос­ледней фра­зе, и при прос­лу­шива­нии столь пла­мен­ной ре­чи у ме­ня пе­рех­ва­тило дух от то­го, как крас­но­речи­во он впле­тал не­ос­по­римую прав­ду в эту об­манчи­вую ис­то­рию с вы­мыш­ленным сви­дани­ем. Своё пла­мен­ное же­лание и свою та­кую же об­жи­га­ющую рев­ность.

− Она ведь ещё сов­сем ре­бёнок, − снис­хо­дитель­но вздох­нул, на этот раз ти­ше и, ус­лы­шав уда­ля­ющи­еся ша­ги и то­пот на лес­тни­це, я по­няла, что Влад не на­мерен и даль­ше ра­зыг­ры­вать ва­ган­та. − Не пе­режи­вай­те, до зав­тра мы по­мирим­ся. Сво­жу её в на­ци­ональ­ную га­лерею и по­кажу ей Ай­ва­зов­ско­го. Она от не­го прос­то без ума.

Ко­неч­но, уз­нать о пла­нах Вла­да от­пра­вить­ся со мной в га­лерею та­ким об­ра­зом − бы­ло не сов­сем ро­ман­тично, как ес­ли бы это был тща­тель­но спла­ниро­ван­ный и вы­верен­ный до ко­неч­но­го сво­его ис­полне­ния сюр­приз, но мысль, что он про­думал всё до ме­лочей и эти са­мые ме­лочи ока­зыва­ют­ся для не­го та­кими же важ­ны­ми, ка­кими яв­ля­ют­ся для ме­ня, на­пол­ни­ла ме­ня теп­лом и по­сели­ла улыб­ку не толь­ко на гу­бах, но и в ду­ше, смя­тен­ной и ме­чущей­ся от пред­вку­шения до стра­ха.

Пе­ре­одев­шись и рас­че­сав во­лосы, пре­тер­пе­вав­шие за се­год­ня ти­тани­чес­кие ме­тамор­фо­зы, я без вся­кого на то же­лания, по­кину­ла свою ком­на­ту и пош­ла на звук го­лоса в кух­не. Обе­рега­ющей ме­ня пок­ро­вом доб­ро­жела­тель­нос­ти тё­ти Та­ни не бы­ло, что ме­ня нем­но­го опе­чали­ло, как и не бы­ло сес­тры с Ана­толи­ем, от­сутс­твие ко­торых до­бави­ло нес­коль­ко ок­тав ти­шины в раз­го­вор­ный по­ток это­го до­ма.

− Ли­за у­еха­ла? − спро­сила я, буд­то спо­кой­ствие вер­ну­лось ко мне из-за от­лучки Вла­да.

− Да. Твой отец нас­то­ял на том, что им не ме­шало бы на­ведать­ся в но­вую квар­ти­ру и про­верить как об­сто­ят де­ла пос­ле ре­мон­та, и во­об­ще не­гоже мо­лодым раз­вле­кать прес­та­релых ро­дите­лей из дол­га, что так по­лага­ет­ся де­лать.

Мои гла­за в удив­ле­нии по­пол­зли вверх и, хо­тя я чуть не по­пер­хну­лась со­ком, ко­торым со­бира­лась за­пить скап­ли­ва­ющу­юся во рту жид­кость, при зву­ке приб­ли­жён­ных за спи­ной ша­гов Вла­да, мне уда­лось ос­та­новить по­бег взгля­да в его сто­рону и удер­жать его на ли­це ма­тери.

− Это дос­ловно то, что ска­зал твой отец Ли­зе, − с оби­дой на от­ца, в мяг­ком, как то­поли­ный пух го­лосе за­кон­чи­ла ма­ма.

Я при­села ря­дом с ней и пог­ла­дила её по спи­не, так силь­но умень­ши­лось про­яв­ле­ние люб­ви и за­боты меж­ду на­ми в пос­леднее вре­мя, что она не­воль­но по­далась навс­тре­чу ко мне, а я при­жалась ще­кой к её ще­ке, тёп­лой и род­ной, но не­мило­сер­дно за­детой бо­роз­дка­ми мор­щин. Я пос­мотре­ла на от­ца, его ли­цо с го­дами так пре­об­ра­зилось, что чер­ты лиц мо­их ро­дите­лей при­об­ре­ли схо­жесть: оди­нако­вые тре­уголь­ни­ки мор­щи­нок вок­руг глаз, ле­вая, чуть силь­нее выг­ну­тая бровь от оди­нако­вой ма­неры вы­ражать удив­ле­ние, и по­хожие гла­за с зер­каль­но от­ра­жа­ющей­ся в них теп­ло­той и за­ботой друг о дру­ге.

Ни­чего пло­хого и пре­досу­дитель­но­го в их оди­нако­вос­ти не бы­ло. Ник­то не за­мечал в этом от­кло­нения от об­щепри­нятых норм. Как и я не за­меча­ла по­доб­но­го в на­шей с Вла­дом по­хожес­ти, раз­ви­той за­дол­го до на­шей с ним встре­чи, за­дол­го до мо­его пер­во­го кри­ка это­му ми­ру, а зна­чит, прос­то уже ре­шён­ны­ми судь­бой быть вмес­те. Имен­но эти мыс­ли све­тились в мо­их сле­зив­шихся гла­зах, ког­да я мель­ком ре­шила взгля­нуть на сво­его воз­люблен­но­го, что­бы за­дер­жать­ся на ос­та­нов­ке его глаз доль­ше, встре­ча­ясь со сво­им от­ра­жени­ем, чувс­твуя ще­мящую грусть, ру­ка об ру­ку с ра­достью внут­ри. Би­ение собс­твен­но­го сер­дца в гру­ди и сла­бый, но неп­ре­река­емый стук ма­лень­ко­го сер­дечка, пульс от­би­ва­ющий шаг жиз­ни в нап­ря­жён­ном за­пястье Вла­да − мы семья. И мы есть. Улыб­ка, про­явив­ша­яся на мо­их гу­бах, ед­ва ли тро­нув­шая их, ос­тавшись не­замет­ной для пос­то­рон­них глаз, тем не ме­нее, мгно­вен­но ос­ве­тила ли­цо лю­бимо­го, вер­нув ды­хание его лёг­ким, цвет хме­ля его гла­зам.

− Я ус­та­ла мам, пой­ду в свою ком­на­ту, − по­цело­вав в щё­ку мать и пот­ре­пав её по ру­ке, уже бы­ло под­ня­лась со сво­его сту­ла.

− Сядь и по­ешь, как сле­ду­ет, − гроз­ный го­лос ни­чем не вы­дал сво­ей при­над­лежнос­ти то­му же са­мому муж­чи­не, толь­ко что пе­рег­ля­дыва­юще­муся со мной в тун­не­ле для встре­чи на­ших глаз.

− Но я не хо­чу боль­ше, − ска­зала еле слыш­но, на­вер­ное, от­то­го, что ощу­щала свою ви­ну.

− Ты не обе­дала се­год­ня, − на­пом­нил мне, зас­тавляя пок­рыть­ся пре­датель­ским ру­мян­цем от ос­но­вания шеи до кон­чи­ков во­лос. Иг­ри­вость, вре­мена­ми на­каты­ва­ющая на ме­ня, не хо­тела всту­пать в иг­ру и сло­ва из лож­но­го спек­такля, на­поми­на­ющие о не съ­еден­ных мною сэн­дви­чах ос­та­лись не про­из­не­сён­ны­ми, а лож­ка при­леж­но вер­ну­лась ко рту, на­пол­ненная кар­то­фель­ным су­пом-пю­ре с зе­ленью.


− Те­перь мож­но я пой­ду в свою ком­на­ту? − с на­жимом про­из­несла, гля­дя на прис­ло­нив­ше­гося к сто­лу Вла­да взгля­дом из-под рес­ниц, ког­да на дне та­рел­ки, на­конец, не ос­та­лось ни ка­пель­ки.

− Те­перь мож­но, − до­воль­но за­явил, от­во­рачи­ва­ясь, что­бы опо­лос­нуть ста­кан.

Отец с ма­терью нас­то­рожен­но пе­рег­ля­дыва­лись друг с дру­гом, всё вре­мя пе­реб­ра­сыва­ния фра­зами нас с бра­том. Я с шу­мом отод­ви­нула стул и уже схва­тила со сто­ла свою та­рел­ку, ког­да мой над­зи­ратель вновь по­дал го­лос.

− Ос­тавь, сам справ­люсь! − ко­ман­дир­ский тон был нас­толь­ко впе­чат­ля­ющим, что та­рел­ка в мо­их ру­ках с гро­хотом сно­ва за­няла своё мес­то на сто­ле. Мать вздрог­ну­ла, ког­да я не­воль­но пос­мотре­ла на неё, но из­дать неч­ле­нораз­дель­ный звук и дос­той­но уда­лить­ся у ме­ня по­лучи­лось весь­ма убе­дитель­но.

При­нимать душ ещё раз бы­ло лиш­ним, но вы­рабо­тан­ная за этот год при­выч­ка нас­той­чи­во под­ска­зыва­ла, что без вод­ных про­цедур ус­нуть у ме­ня не по­лучить­ся, по­это­му ски­нув с се­бя всю одеж­ду, я зак­ры­ла дверь на зад­вижку, вклю­чила свет и...


Ка­фель­ный пол, на­вер­ное, был неп­ри­ят­но хо­лод­ным в зим­нее вре­мя го­да, во­дяные брыз­ги, без ус­та­ли оро­шав­шие моё ли­цо и пра­вую ру­ку − ко­лючие и аг­рессив­ные, а тер­пе­ливый свет сбе­рега­тель­ной лам­пы не­ус­тупчи­во сле­пил ве­ки − сей­час я им бы­ла бла­годар­на. Пер­вая тре­вога, ког­да соз­на­ние ко мне вер­ну­лось, бы­ла за ре­бён­ка, ни в чём не по­вин­но­го, да­же в том, что его ма­ма не мо­жет по­забо­тить­ся о его здо­ровье. Ру­ка, за­тёк­шая в неп­ра­виль­ном по­ложе­нии, боль­но уда­рилась о край ван­ны, преж­де чем по­тянуть­ся к хо­лод­но­му, неп­рикры­тому жи­воту и по­чувс­тво­вать ис­хо­див­шее из­нутри теп­ло, теп­ло при­над­ле­жащее ма­лень­ко­му без­за­щит­но­му ко­моч­ку, ко­торый жи­вёт во мне и дол­жен жить пос­ле ме­ня. Я не пы­талась под­нять­ся, не ду­мала о но­ющей бо­ли в за­тыл­ке выз­ванной па­дени­ем, не тре­вожи­лась за сер­дце, прип­ля­сыва­ющее че­чёт­ку в мо­ей гру­ди: то бе­шено ко­лотя­ще­еся, то сми­рен­но пе­рево­дящее дух, поч­ти сов­сем нес­лышное. Я пог­ла­жива­ла свой жи­вот, ус­по­ка­ивая ма­лень­ко­го, ус­по­ка­ивая слё­зы − со­лёные, сме­шива­ющи­еся с прес­ны­ми кап­ля­ми ду­ша.

На этот раз всё обош­лось: я приш­ла в се­бя са­мос­то­ятель­но, по­это­му Влад ни­чего не уз­на­ет. И это осоз­на­ние вер­ну­ло мне сдав­ленное ды­хание, и мочь мо­им зат­вердев­шим ко­неч­ностям. Я с тру­дом зас­та­вила но­ги вып­ря­мить­ся, вста­вая, вце­пив­шись обе­ими ру­ками в край ван­ны, и пе­рес­ту­пила за бор­тик, что­бы сно­ва лечь, толь­ко те­перь доб­ро­воль­но. О при­нятии ду­ша не бы­ло и ре­чи, но с чувс­твом, слов­но те­ло моё пре­тер­пе­ло на се­бе фун­кцию от­жи­ма в сти­раль­ной ма­шине или, по край­ней ме­ре, ме­ня точ­но прок­ру­тили че­рез мя­соруб­ку, я рас­тя­нулась в ван­не, не пот­ру­див­шись за­пол­нить её. Во­да из ду­ша обиль­но сма­чива­ла мои во­лосы и ли­цо, ми­лос­ти­во сте­кая по те­лу мел­ки­ми ру­чей­ка­ми и это­го бы­ло дос­та­точ­но, что­бы ос­та­вать­ся в соз­на­нии и не ус­нуть.

Спус­тя ка­кое-то вре­мя, нем­но­го при­шед­шая в се­бя, я ос­то­рож­но выб­ра­лась из во­ды, не на ми­нуту не от­ка­зыва­ясь от опо­ры в ви­де стен и бор­ти­ков, по­шаты­ва­ясь, об­мо­талась по­лотен­цем, ед­ва раз­лепляя тя­желе­ющие от бо­лез­ненной ус­та­лос­ти ве­ки, по­гаси­ла свет и прош­ла в спаль­ню, всё так же поль­зу­ясь без­мол­вной под­дер­жкой стен и кро­ват­ных тум­бо­чек. Я бук­валь­но упа­ла на кро­вать, не­ук­лю­же за­куты­ва­ясь в оде­яло, не за­ботясь о влаж­ных, с ка­па­ющи­ми хо­лод­ны­ми дож­динка­ми на вздра­гива­ющую шею во­лосах. Че­рез пол­ча­са, пят­надцать ми­нут, ми­нуту, час, всю ночь или толь­ко од­но мгно­вение я про­вали­лась в тем­но­ту, на этот раз бла­гос­клон­но ока­зав­шу­юся все­го лишь спа­ситель­ным сном.


− Тшш, − шеп­тал род­ной го­лос, оку­тыва­ющий ме­ня теп­лом и по­ко­ем. Жар­кие ру­ки ос­то­рож­но вы­тащи­ли из-под ме­ня не­удоб­ный ко­мок, смут­но на­поми­на­ющий по­лотен­це, а по­том и по­душ­ку с мок­рой нас­квозь на­волоч­кой, ак­ку­рат­но при­дер­жи­вая мою шею, по­ка на её мес­те не ока­залась дру­гая − су­хая и мяг­кая. Оде­яло, свёр­ну­тое в узел бы­ло вып­равле­но, а я ук­ры­та им по са­мый под­бо­родок, под ним пол­ностью об­на­жён­ная и дро­жащая.

− Ляг со мной, − прох­ри­пела я, уже пол­ностью прос­нувша­яся и час­то мор­га­ющая при приг­лу­шён­ном све­те нас­толь­ной лам­пы.

Мне не от­ве­тили, кап­ризные скла­доч­ки хму­рос­ти не хо­тели по­кидать бе­зуп­речный лоб бра­та, от­че­го я по­няла, что он сер­дить­ся. Он си­дел, под­мяв под се­бя длин­ные но­ги, и ме­тодич­но вы­суши­вал мои во­лосы по­дог­ре­тым по­лотен­цем. Го­лова моя слег­ка рас­ка­чива­лась на по­душ­ке, а я не от­ры­вала глаз от лю­бимо­го, тер­пе­ливо ожи­дая, ког­да он за­гово­рит со мной.

Моя ру­ка са­ма со­бой вып­роста­лась из оде­яла, и я по­тяну­лась к его ще­ке, же­лая сна­чала толь­ко дот­ро­нуть­ся до не­го, а по­том не­замет­но доб­рать­ся до су­ровых мор­щи­нок, что­бы прог­нать их с его ли­ца.

− Ле­жи спо­кой­но, − гроз­ным шё­потом пре­дос­те­рег­ли ме­ня, но я не от­сту­пила от на­мечен­но­го пла­на, и ког­да моя ру­ка, на­конец, кос­ну­лась его глад­кой и тёп­лой ще­ки, я уви­дела, что пусть и на крат­кий миг, но гла­за Вла­да сом­кну­лись от нас­лажде­ния. Он вздох­нул.

− Ты со­вер­шенно не мо­жешь о се­бе по­забо­тить­ся, − ска­зал это с уко­ром и маль­чи­шес­кой оби­дой в го­лосе.

Я по­кача­ла го­ловой, на­чав улы­бать­ся:

− За­чем? У ме­ня есть ты.

− Да. У те­бя есть я. Но вдруг я бы не при­шёл, и тог­да ут­ром ты прос­ну­лась с го­лов­ной болью, тем­пе­рату­рой и не­нуж­ной в тво­ём по­ложе­нии прос­ту­дой.

− Но ты ведь при­шёл, − зад­рав го­лову, я пос­мотре­ла ему пря­мо в гла­за, серь­ёз­но и без улыб­ки и ед­ва пре­одо­лела же­лание сно­ва дот­ро­нуть­ся до его кра­сиво­го ли­ца.

− Ми-ра! − раз­де­лил на сло­ги моё имя и тя­жело вы­дох­нул, пе­рес­тав пре­рекать­ся и сно­ва пог­ру­зив­шись в пе­реби­рание мо­их пря­дей. Я пред­почла бы, что­бы вмес­то по­лотен­ца, мои во­лосы лас­ка­ли его паль­цы, уме­ющие пре­под­нести мне бла­женс­тво так же лег­ко, как по­дарить уми­рот­во­рение.

− Ког­да же ты за­кон­чишь? − про­буб­ни­ла я, не­доволь­но ёр­зая под оде­ялом.

− Спи. Ес­ли хо­чешь, я мо­гу по­гасить лам­пу.

− Нет. Я хо­чу, что­бы ты лёг ря­дом.

− Не кап­ризни­чай. Те­бе не идёт.

− А ты, зна­чит, уже ус­пел про­читать свою кни­гу?

− Ко­торую ты мне по­дари­ла вче­ра?

− Ага.

− Ко­торая на­зыва­ет­ся «Как стать са­мым луч­шим па­пой на све­те?»

− Ага.

− Да­же не от­кры­вал.

− Бу­ка. − Я на­дула гу­бы, всё рав­но, ес­ли он это­го не ви­дит, и ус­лы­шала ве­сёлую улыб­ку, ос­ве­щён­ную сла­бым све­том.

− Не дуй губ­ки, а то...

− Те­бе не идёт, − уг­рю­мо за­кон­чи­ла его фра­зу, пы­та­ясь от­вернуть­ся. Ру­ки его не­надол­го прек­ра­тили те­ребить мои во­лосы, и паль­цы сом­кну­лись на мо­ём под­бо­род­ке, оби­жен­но под­тя­нутом вверх.

− Нет. А то мне хо­чет­ся их по­цело­вать, − за­шеп­тал он, да­ря мне свер­ка­ющий взгляд сво­их сли­ва­ющих­ся с ночью глаз.

Я гром­ко вздох­ну­ла:

− По­целуй.

− Не мо­гу. Нуж­но вы­сушить твои во­лосы.

Я выс­во­боди­лась и при­под­ня­лась на пос­те­ли, не за­ботясь о спол­зшем с об­на­жён­ной гру­ди оде­яле, и вык­лю­чила лам­пу, а за­тем про­бур­чав:

− Спо­кой­ной но­чи, тог­да! − улег­лась об­ратно, плот­но заж­му­рив гла­за, что­бы не воз­никло ис­ку­шение взгля­нуть на бра­та.

− Спо­кой­ной но­чи, − лас­ко­во про­шеп­тал он, нак­ло­нил­ся и по­цело­вал ме­ня в нах­му­рен­ный лоб. Я не от­кры­ла глаз, но рас­сла­билась и неп­ри­лич­но быс­тро пог­ру­зилась в сон, про­пус­тив мо­мент ещё од­но­го по­целуя в лоб, ощу­щения за­бот­ли­во поп­равля­ющих оде­яло рук, и поч­ти бес­шумно­го по­кида­ния мо­ей ком­на­ты мо­им воз­люблен­ным... бра­том.