Научи меня жить

26.

— Как ты нашел меня? - холодно спросила я, не показывая того, что я скоро взорвусь от радости, что он тут.

— Томлинсон, - задумчиво произнес он. - Что он делал у тебя?

— Я не доверяю тебе, помнишь? - с издевкой произнесла я.

— С каких это пор? - он приподнял одну бровь.

— Вот и мне это тоже интересно, - расставляя нужные акценты голосом, ответила я. – Мне об этом один белокурый парень сказал, который сейчас нагло строит из себя дурачка. Может, ты уже скажешь, что тебе нужно, и я продолжу сидеть в тишине?

— Ребекка, - безнадежно протянул он, запрокидывая голову и сжимая волосы у корней.

Он был похож на щенка, загнанного в угол, в тоже время, пытающегося напасть. Было ощущение, что он сейчас не сдержится и… точно. Но приступов ярости или как там их можно назвать, у него вроде давно не было. Если не считать те разы, когда он с кем-то дрался. 

— Блять, Бекс, просто заткнись и выслушай меня, ладно? – он серьезно посмотрел на меня.

— Заходи, - я отошла в сторону и потерла пальцами промежуток между бровей.

Он кивнул и зашел, стягивая кроссовки со своих ног и ставя их у стенки. Какой порядочный и чистоплотный, ты посмотри. Он развернулся и посмотрел на меня, ожидая дальнейший указаний.

— Прямо и направо. Там кухня. Иди туда и жди, когда я приду. Мне нужно позвонить, - он лишь кивнул и скрылся.

Я облегченно выдохнула и плюхнулась на пуфик, стоящий у стены. Так..Все хорошо, дышим глубже. Черт, почему мне так жарко? Я прислонила ладони к щекам. Они просто горели. Надо найти ванну и охлодиться. Я же наверное и красная к всему прочему. Я встала и проскальзывая мимо кухни, забежала в ванную. Я включила кран и подставила руки под ледяную воду. Спустя секунду она оказалась на моем лице и я судорожно выдохнула. Так лучше.

— Начинай, - сказала я, заходя на кухню и включая кофеварку.

— Так, Ребекка, - он тяжело вздохнул, реагируя на мою якобы безразличную реакцию. - Просто выслушай. Эта неделя она...Непростая для меня. Точнее последние несколько тоже, но эта больше всех. Предрождественское время. Самое дерьмое время в моей жизни. Я..Пять лет назад произашел один случай, изменивший меня, мою жизнь; изменивший всё, - он тяжело вздохнул.

— Пять лет? Но ты же... - он перебил меня.

— Пять, Ребекка, пять! Мне было каких-то жалких двенадцать лет и всё, пуф, моего детства, как будто и не было! - он гневно всплеснул руками, но продолжил. - Мне никто не верил, черт возьми. Они записали меня к психологу, думая, что мне, блять, станет лучше. Они говорили, что верят мне, что верят Стайлсу, но кто будет верить каким-то мальчишкам, когда улики неопровержимы, если смотреть на них, не веря ни единому моему слову! Они запирались на ночь, а мне снились дикие кошмары и я орал, рвя глотку, а они думали, что я схожу с ума и не помогали мне справится с этим. От меня отвернулись все, кроме Гарри. Он не отвернулся, потому что знал правду. Знаешь, почему я такой потрепанный? Мой брат напомнил мне о тех неделях...они сами запирали меня, когда одолевал приступ гнева, страха, паники, - его глаза стали красными и взгляд был прикован к окну. 

— Найл, - я хотела, чтобы он просто замолчал.

— Этот конченный придурок приходил и давал повестки в суд. Просил вернуться и все равно говорил, что никто мне не верит, чтобы я не упирался. А все потому, что я ушел от них. Я не мог терпеть эту боль, которую они приносили мне. И эти последние недели были теми, что и пять лет назад. Они стали воспоминаниями, туманили голову. Я не спал ночами, ко мне вернулись кошмары. Я просто хочу сдохнуть, Ребекка, - он закрыл лицо руками и утер подступившие слезы.

— Найл, не надо, - по моим щекам стали стекать слезы.

— Помнишь, я говорил тебе причины, по которым я не хотел общаться с тобой? Первая из них была не той, что кто-то мог обидеть тебя. Я хотел оградить тебя от самого себя. Гарри привык, он знает, как он может меня успокоить. Но это может сделать только он. Поэтому я просто уходил, когда мне становилось плохо, чтобы не сорваться. Я уходил на несколько дней, потому, что мне становилось еще хуже. Это все сложно понять, потому что я не смогу объяснить тебе что-либо, не рассказав тот день, но черт, я не могу, ибо это точно добьет меня.

— Заткнись, Найл! - вскрикнула я и, подлетев к нему, просто обняла его, утыкаясь носом в шею. 

— Я хочу взять и сдохнуть, чтобы ничего больше не терпеть, никого не видеть, ничего не помнить. Я такой слабак. Я так ненавижу всю эту чертову жизнь, Ребекка. 

Глупая. Почему бы тебе не влюбиться в кого-то, кто никогда не будет любить тебя взаимно? Глупая девочка. Думаешь, что у тебя вообще есть шанс?