Следующая Цель

Глава 62. Часть 2

Рассказ часто прерывался кашлем, иногда Альбус замолкал, чтобы восстановить дыхание, но мы с Реем словно застыли, поражённые услышанным.

Можно ли верить его словам — я не знал, но интуиция или что там у меня её заменяло, настойчиво твердила — это правда. Хотя Дамблдор и не собирался рассказывать «сначала», уже через несколько минут стало очевидно, что без предыстории не обойтись — иначе мы ничего не поймём. И он был вынужден начать историю с далёких событий уже позапрошлого века, которые, по его мнению, и стали тем шатким фундаментом, на котором громоздились курганы лжи, что теперь обрушились на нас и всю магическую Британию.

— ...Я тяготился обязанностью присматривать за сестрой, — делился Альбус воспоминаниями. — В Хогвартсе я был душой компании, у меня было множество друзей, для меня всегда находилось что-то интересное, будь то человек, книга или зелье, а дома было скучно. Брат с самого детства был замкнутым и необщительным, а с сестрой разница в возрасте мешала найти общий язык. Да и не хотелось мне тратить на неё время, если уж совсем честно. Я очень любил Ариану, но... сбежать в Косой переулок или камином перенестись в гостеприимно открытый для меня дом, чтобы встретиться с однокурсниками и просто повеселиться, хотелось больше. Тогда я ещё не понимал, что соседи ненавидят нас не потому, что мы маги, а из-за поведения отца. Я не знал, что за стенами дома, где мы под защитой чар, нас поджидают разные опасности, и не видел ничего зазорного в том, чтобы оставить сестру одну...

О детстве и юности Альбуса Дамблдора общественности мало что было известно до публикации книги Скитер. О происшествии с Арианой Дамблдор я читал в «Жизни и обманах», потому слушал не слишком внимательно. Я рассматривал Альбуса. Будучи одиннадцатилетним ребёнком, я считал директора древним стариком, но уже к третьему курсу стал понимать, что всё не так просто. Магглы в семьдесят — развалины, а маги в сто десять — довольно бойкие. Окончательное осознание пришло в конце пятого курса, в Министерстве магии, когда Дамблдор на моих глазах сошёлся в дуэли с Тёмным Лордом. Стало совершенно очевидно, что возраст — не главное. Директор был энергичным человеком, о чьём возрасте напоминала разве что длина бороды. Однако сейчас я видел перед собой именно древнего старца.

— В том, что случилось с сестрой, я виню себя, — продолжал Дамблдор. — Она была премилым ребёнком, колдовать ещё, конечно, толком не умела, и стихийное волшебство плохо контролировала. Но она никому не причиняла вреда, любила создавать цветы, левитировать их перед собой... Соседские дети видели это через ограду, заинтересовались, а когда Ариана не смогла объяснить, что и как делала, и показать им «фокус», да ещё и от страха невольно наколдовала какую-то тучу над собой, они испугались, посчитали её одержимой дьяволом... Я мог остановить тех мальчишек, мог вмешаться, но я застыл, ни в силах поверить, что дети — не мои ровесники, а намного младше, способны на такую жестокость. Я не успел спасти её, когда я выбежал из дома, Ариана уже изменилась. Сразу-то я этого не понял, прогнал мальчишек, помог сестре встать, отёр ей кровь... Может, именно тогда я впервые задумался о том, что изоляция магического мира вредна: мы не знаем, чего ждать от соседей-магглов, а те боятся нас, и это ведёт к трагедиям. Для Арианы же всё кончилось плохо.