Я видел стиснутые зубы, и видел рваные в кровь губы,
Акрилово-песочные клыки,
Не страшно показаться грубым, как жутко в узел вьются трубы,
Когда достоин слёз, безумия, любви.
Я мечтал говорить как в фильме,
Изречением резать маску и глазами срезать сердца,
Мел извёсткою сыпется в гриме,
Вознамерив удерживать тряску от зубов и чужого лица.
Не в досуг мне молчать о цирке,
О больницах, где лечат смерть,
Об органах, рвущих пробирки,
О невидящих едкую плеть.
Что пропитана мерзостью ила
О сказаниях иннсмутских лиц,
Разве с той стороны я на вилах
И не Сизифом связан меж спиц?
Я не врач, ведь моя инвектива
Против лимф, иннерваций и вен,
Мерзкой унцией львиная грива,
Словно гриф, что для Босха Эдем.
Я цикада, и ручкой угрюмой,
В пыльном офисе кучкой ютясь,
Словно бездной, глазами-изюмом,
Лес скрываю, с подножием простясь.
Я хочу быть предан забвенью,
Я построю свой цирк, свой мир,
Нарицательный образ я вверю им,
Под покровом лишь выцвел ампир.
В этом городе вьются очи,
Раз я шут, где пленён мой король?
Нитки фасций - связи для точек,
Выход Лира теперь будет мой.
Разве люди не прокляли серую твердь,
Забывая о счастье вчерашнего?
Эта сладость фекалий, столь ценная нефть,
С «ТВЦ» и трущоб «Домашнего».
Сыщи безумца, что воздал за порядок его,
Покорён был за пик заблужденья,
Иллюзии вверил реальность всего
И абсурдность сего рассужденья.
