Рай пуст,
На каждого есть грех,
Из уст
Мне сладким слышен только смех.
Толпой не прощённой
Спасеньем во гневе её,
В стране, где казённой
Дороже правды вся и всё.
Как представлю, что Москвы больше нет,
Словно снег вконец сточил её морщины,
Как развилкою запутался проспект,
Что по швам трещал и вился конной гривой.
Фары сумрачно заглохли в тишине,
Освещающих всю бесконечность пробок,
Все подобны лишь падению во сне,
Тухнут взгляды, как в дуэли порох.
Почему я совсем один
Когда столько томимых глаз?
Потому ли неуязвим
Для потёртых надеждой фраз?
Неужели совсем один
Расцветает из солнца свет?
Бред губерний московских с ним
Утопает, как сладкий бред.
Каждого в каждом сочтут
Стервятники, модные судьи,
Опять ничего не учтут,
- Как похожи обычные люди.
Они вновь обернутся знакомою пляской,
Что по пыльным проталинам мчат,
И фонарь, где вязью славянской
Виноградные гроздья молчат.
Там, как по щеке, пробегает слеза,
Словно горя прохожая слякоть,
- То пародия вечного ада,
А это всего лишь лоза, да виноградная мякоть,
Всего лишь
из винограда.
