Смущённые дали, оконные рамы,
В гости просятся жить огоньки,
То было поздно, сейчас будет рано,
Остались одни угольки.
Небом упилась и вновь одичала
Зарделась смущённая даль,
Не гасни лампада степного причала
И пусть тебе имя печаль.
Ни грусти исполнен был скрежет калитки
И скрип опустевших садов,
Слегка утопающей таяющей плитки,
Шоколадных по-детскому снов.
Предатель завета, исчезнувший ворон,
В ковчеге холодной страны,
Хрустальную родину в облике окон
Я видел пределом мечты.
Вовек не задушит служивый калека
Дыхание снега, ключицы узор,
Всё это больше, чем дом человека,
Таящийся крошкой под тяжестью штор.
Всё это ввек не изжить, не наполнить,
Тем, что лишь пусто гремит,
Диктуют законы и требуют помнить,
Когда я и сам был забыт.
Тянется дым, запах рыхлого хлеба,
Лишь ладан и горечь вина,
От прочего вновь остаётся лишь вера
Главою сырого угла.
Под крышею плесень и капают стены
В сырой колыбели моей,
Мы требуем счастья и ждём перемены
И снова бросаем людей.
