Рвёт костлявой рукой шёпот шёлковых штор
- Ночь,
Да столь бережно, будто по швам, да в укор,
Ускользая прочь.
Не стучи же смычком, - пой сверчок,
- Здесь всего лишь тьма,
Безмятежно стрекочет щелчок,
Отражение - тюрьма.
Даже если бы свет разрушал недовольную тень,
Я невольно бы похоть лесов в темноте разглядел,
Я без умолку кровью промчался бы вдоль перипетия вен,
Даже если бы сумрак в ответ мне столь глухо смотрел.
В этих кронах игла, осыпаясь, тревожит мой сон,
Будто зверь, я скрываюсь в кромешных раскатах грозы,
Только слышу, как в небе вновь зарывается гром,
И как крышу вновь гладит дождь бесподобной слезы.
Ни луны, ни звёзды не сияет в улыбке ночú,
Столь загадочен хрип тех улыбок несчастных небес,
Не крадись за спиной, но вдали беспрестанно кричи,
Раздирая мне душу, как самый изодранный бес.
Рвёт костлявой рукой шёпот шёлковых штор
- Ночь,
Да столь бережно, будто по швам, да в укор,
Ускользая прочь.
Неужели и я снова глохну под фугой сверчка,
Из-за леса видны вензеля вновь крадущихся фар,
Уезжай, уползай в ту обитель, где князем крючка,
Буду я, что когда-то во тьме безутешно пропал.
