Я пытался,
Пытался объяснить
Не оклеветанные бóрозды,
рассыпчатую краску,
Себя явить
На подоконниках, искрошенных надеждой, срывая маску,
Быть.
И я был между отдаляющейся мысли
И вяжущей домашней теплоты,
Я мог не спать
Над страждущей
Меж заново наляпанной мечтами,
Резвящейся возможностью бывать,
Но это лишь мечты,
Бывать везде и всюду, постоянно,
Стремиться в небо,
Упираться в потолок,
Как чёрт, измученный, худой и окаянный,
Бывать и быть сегодня,
...пусть мечта,
Но ни таким, как прежде, верно,
Но быть таким, какого не было тогда.
А время тянет, тянется, бежит и ускользает,
Мы одарённые владением себя,
Настолько,
Что, собой не обладая,
Блаженство чувства
Растворяет наше я.
Теперь же миг, мгновение, бесконечность,
Беснующийся такт без мятежа,
Неужто оправдала безмятежность
Лишь скоротечность постоянного меня?
Но нет,
я не могу остановиться,
Нажать на стоп, явиться в никуда,
держать, размятым в плоть, свой палец на страницах,
Не следовать
и пусть дымит строка,
Пусть стрелку, шестерёнки разнимая,
В их битве, ради рабства над собой,
Тянуть её, сорвав с часов забрало,
Тянуть обратно,
В прошлое
долой.
Скорей,
Как я пытался объяснить о чём я мыслил,
Верней - склониться, извернуться,
если бы,
покинуть мысль, чтобы стать над ней,
Как я ничтожен под огранкой чисел,
Под временем, расчётливой судьбы.
Хотя бы потому что так бездарно
Тянул на волю свои вольные бразды,
А после глупо и, порой, высокопарно
Вовлёк уродство в облик красоты.
Я исказил блаженство похотью и грязью,
И яство сделал низменной жратвой,
Я искушенье сладкой музы стёр за гранью,
Стремленье сделал каторгой слепой.
Щекотку возбуждения и страсти,
Неловкости и шёпоты огня,
И ласку хрупкой, по определенью, власти
Низвёл
И вывел из себя.
И я пытаюсь,
Пытался объяснить
Безумство счастья,
Радости,
Любви,
Верни желания, мечты и состраданье,
Блаженство жизни,
Время мне
верни.
