Бог Демонов

Арка I Первый день в школе

На дворе ещё стояли предрассветные сумерки, когда одеяло Йо слетело с него так быстро, как будто пёрышко, и сквозь сон тринадцати летний подросток услышал строгий голос своей матери, Бога войны и любви, который специально начал будить своего отпрыска ни свет ни заря, чтобы не за долго до школы последний сумел потренироваться в сражениях, само это занятие Йо считал глупым и бессмысленным, ведь кто решиться напасть на Бога войны и одного из четырёх великий бедствий, того кого в последнее столетие называли "духом огня" в новом звании "пяти стихийных духов" из-за легенды, где он сжёг храмы 33 небожителей за один день. И на приказное матушкино:

- Просыпайся Йо! У тебя тренировка!

Подросток лишь недовольно ответил:

- Ну Мам, зачем мне нужны эти тренировки? Я всё равно младший! -

На что мужчина-бог, выглядящий ненамного старше мальчишки только строго хлопнув ладошами сурово спросил у пофигистично-флегматичного подростка:

- А если ни нас ни Хао рядом не окажется, то что ты делать дальше будешь? 

После чего слегка повысив тон:

- ВСТАВАЙ ГОВОРЮ! ПОКА СИЛОЙ ТЕБЯ НЕ РАЗБУДИЛ!!! 

Услышав подобный тон, Йо внезапно осознал, что шутки с матерью и вправду плохи и что лучше проснуться сейчас по-хорошему, нежели потом увидеть "мать в гневе" в состоянии которого его боялся даже их с братом отец. 

С рассветом солнца Йо уже был на заднем дворе их временного жилища, чтобы начать изнурительные тренировки под руководством матушки, который обычно во время тренировок целиком и полностью оправдывал своё звание Бога войны, ведь как бы ни старался Йо в фехтовании он ни разу не сумел победить его. Сам же Се Лянь глядя на подобное лишь неутешительно опускал голову, ведь в отличие от своего младшего сына, он не мог забыть кто охотиться за их с возлюбленным семьёй и, кто уже пытался один раз украсть одного из их детей много лет назад, кошмар, который Се Лянь пытался забыть, вернулся спустя двести лет. Именно поэтому он не мог позволить себе вздохнуть спокойно ни дня, ведь если он утратит бдительность, то кого нибудь из его сыновей могут похитить, и использовать в своих целях, превратив в новое белое бедствие, и сейчас пытаясь держать своё лицо, не выдавая страха он заботливо, но в то же время с ноткой грусти произнес: