Ставка

VIII. Личная игрушка

Проклятая девчонка! Если после того, что произошло, она всё ещё полна смелости для побега, может, я был слишком нежен и добр к ней? Может, она ещё не поняла, в чьём доме находится, с кем спала в постели, кого так нагло и бездумно разозлила, наверняка не представляя последствий, о которых потом пожалеет. Я нёс Лиён на руках до авто. Девчонка была без сознания после моей пощёчины, что я дал ей, но я вовсе не планировал её вырубать, просто заткнуть: не выношу женских рыданий, а она ещё и упиралась, наивно думая, что я стану возиться с ней, как с малым ребёнком. Я уложил девушку на заднее сиденье автомобиля, накинув сверху на неё пиджак, ведь её халатик совершенно не прикрывал худое тельце. Закрыл дверцу машины и вернулся к месту аварии.

— Мозгов меньше, чем у курицы, — я со злостью пнул камень, лежащий передо мной, осматривая помятый джип. Передняя часть машины была не настолько угроблена, как я мог подумать. У девчонки не хватило мозгов даже пристегнуться, когда уезжала, а её попытку самоубийства я запомню так надолго, насколько будет возможно, чтобы всегда была возможность помучить её. А если бы осколки попали в глаза, или удар пришёлся бы сильнее, то что тогда? Я лишился бы важной составляющей своего плана, который был у меня единственным, а я надеялся, что всё пройдёт гладко. По крайне мере, точно не ждал проблем от студентки, но, видимо, та решила показать характер. Что ж, тогда я покажу свой.

Я сел за руль автомобиля и, развернувшись, поехал обратно. Надеюсь, что в доме пьяные гости все ещё слишком пьяны, чтобы здраво соображать, иначе я не хочу придумывать какую-то левую историю, чтоб заткнуть любителей сплетен.

— Лиён, ты поставила под угрозу не только свою жизнь, но и мою репутацию. Ты за это ответишь, — произнёс я, поглядывая на обессиленное тело через зеркало заднего вида. Хрупкие плечики оказались голыми, когда халат в очередной раз съехал с них, показались участки искусанной мной груди. Возможно, в пьяном состоянии я был вовсе не так нежен, как думал.
Девушка приоткрыла рот, и из неё вырвался хриплый стон, брови сдвинулись к переносице, а потом она постаралась подтянуть колени к груди, но снова издала лишь мучительные стоны и накрыла живот рукой, а потом движение с её стороны стихло. Я остановил машину, повернулся назад. Её лицо было совершенно обычным, уже не искаженным от боли, как секунду назад, я протянул руку, чтобы накрыть её съехавшим пиджаком, и замер в миллиметре от ткани. Я медленно поднял край шёлкового халатика и откинул его в сторону. С моих губ сорвалось ругательство.