Ставка

XXXIII. Страсть вперемешку с местью

Ненавидеть кого-то и также страстно желать — это вещи, которые я не пойму никогда. Мстительный Чонгук делал больно Джину через меня и наслаждался мной же. Это было очень странно, и иногда я не видела смысла в его действиях.

— Джину плевать на меня. На меня, на Чору. Так есть ли смысл держать меня здесь?

Молчит. Молчит, ничего не отвечает и только его сосредоточенный взгляд становится мне ответом. Он и сам не знает, что хочет. Он сам не понимает, что делает и мои вопросы всегда злили его так сильно, что мне становилось до жути страшно находиться рядом с ним.

Прошло пять дней. Я работала служанкой, переписывалась с Юнги через телефон Дауль, болтала с Чорой, а ночью уходила к Чонгуку.
Просыпалась рано утром, уходила и так по кругу. Я сама согласилась на телесную расплату за проживание здесь Чоры. Я думала, что привыкну, думала, что смирюсь и однажды перестану придавать этому значение. Но невозможно было привыкнуть к боли, когда запястья вдавливали с силой в кровать, когда зубами впивались в кожу, когда мужская рука в одну секунду ласкает, а в другую оставляет синяк.

«Прости, Лиён, я это сделал. И сделаю снова и снова. Поэтому уже не хочу тебе нечего обещать», — и я это знаю. И хочу сказать ему об этом, но сил, чтобы говорить, у меня нет. Я, вымотанная физическим трудом и его издевательствами, просто хочу уснуть и не проснуться. И во сне не вспоминать об обжигающих кожу прикосновениях, которые как клеймо впечатываются в тело. Ненавижу. Как я его ненавижу, всем сердцем, телом и душой я желаю ему смерти, я желаю ему пройти через двадцать четыре кругов ада. И чтоб душа его вечно мучилась, неприкаянная нигде.

— Как идут дела на работе? — спрашиваю у Чонгука, который присел на перевёрнутое железное ведро возле меня, пока я с лёгким волнением перебираю постельное бельё, предназначенное для персонала.

— Хуже некуда. В компании завелась крыса, кто-то сливает данные конкурентам. Всё катится к чертям.

В последнее время Чонгук явно был весь на нервах, и это очень сильно отражалось на его поведении: он то был взвинчен и агрессивен, то, наоборот, хмур, задумчив и молчалив. В голове мелькнула догадка, что, возможно, «крыса» в компании — это проделка Юнги.

— А тебе что, интересны мои дела в компании?

— Ты срываешь на мне злость, думаю, я могу хотя бы знать, что случилось.