Ставка

XXII. Ангел во тьме

— Лиён, Лиён, проснись, посмотри на меня, — тихий шёпот в очередной раз заставил меня открыть глаза. Даже это действие отдалось тупой ноющей болью во всём теле, перед глазами было мутно, и я не сразу поняла, кто сидит передо мной. — Лиён, ты слышишь меня? — кивнуть не получилось, поэтому утвердительно моргаю, слышу облегчённый вздох.
Мой взгляд фокусируется, и я вижу перед собой Юнги. Сидит перед кроватью на одном уровне со мной, взгляд твёрдый и встревоженный, изучает меня, становится неуютно. Не хочу, чтобы он меня видел. Не хочу, чтобы вообще кто-то видел, что сотворил со мной Чонгук. От этих мыслей мне хочется заплакать, и солёная жидкость скапливается в глазах. Тело начинает дрожать, движение причиняет боль, а истерика только усиливается. Я хочу, чтобы он ушёл.

— Т-ш-ш-ш, Лиён, успокойся, всё хорошо, всё хорошо, его тут нет. Никто не причинит тебе боли.

Он гладит меня по волосам, успокаивая. Легче становится, но ненадолго. Душе тягостно от одного только воспоминания о своём положении.

— Вот же чёрт неугомонный... За следующую такую выходку на тот свет его отправлю, — шепчет сквозь зубы, а глаза его так и сверкают от негодования, и мне действительно хочется верить, что за меня кто-то заступится. — Лиён, я только посмотрю... — Юнги тянется рукой к тонкой простыни, покрывающей мою спину.

Я сжимаю зубы, когда он отодвигает в сторону тонкую ткань; выражение его лица почти не меняется, когда вся картина предстаёт перед ним. Его пальцы тянутся ближе к правому плечу и аккуратно проводят по чёрной нитке, удерживающей рассечённую кожу. Я всё равно вздрагиваю, хотя прикасается он почти невесомо.

— Это уже не заживёт, Лиён. Шрам останется. Мне жаль, — его слова не вызывают во мне почти никаких эмоций. — Тебе надо в больницу, сейчас же. Я отвезу тебя, — Юнги аккуратно поднимает меня на ноги. Сделать у него это получается гораздо лучше, чем у служанок, возившихся со мной почти двое суток. Как только пол оказывается под ногами, я стараюсь удержать крепкую стойку.

— Не надо в больницу. Пожалуйста, правда, я не хочу... — голос у меня сиплый, тоненький, так что я сама себя почти не слышу. Слёзы по щекам катятся, а он замер, смотрит на меня, за плечи придерживает.

— Почему, Лиён? Он тебя как-то запугал?

— Н-нет... Я... Я просто не хочу, чтобы кто-то видел... Всё это...