Ставка

XII. Нейротоксин с ментолом

Ноги сами ведут меня в его спальню, в единственное место в доме, до которого я теперь могла дойти или, в моём случае, добежать без долгих поисков и блужданий. Я стояла посреди комнаты, вцепившись руками в волосы, оттягивая их, пока лихорадочно соображала, что мне делать. Сидеть и ждать, пока он придёт, я просто не могла, меня снова начинало трясти.

Различные варианты побега так хаотично мелькают в моей голове, но все они такие расплывчатые и ненадёжные, и мне кажется, я начинаю предпринимать что-то неосознанно.
Я забегаю в ванную и включаю воду в джакузи, чтобы она набиралась, затем подбегаю к двери и закрываю на ручке замок. Захлопываю дверь. Сама остаюсь в комнате и, немного кряхтя, я забираюсь в шкаф, который находится сбоку от входа в ванную, закрываю за собой дверцы как можно аккуратнее, чтобы они случайно не хлопнули, и мой и без того хлипкий план не полетел в тартарары.

Когда в комнате слышатся тяжёлые шаги, я понимаю, что пришёл Чонгук. Я не вижу его, но мне не трудно догадаться, что он зол: от удара моя ладонь всё ещё горела. Его торопливость прибить меня ощущается слишком сильно, он отдаляется от меня, направляясь к ванне. Я ладонью прикрываю рот, чувствуя, как прилив адреналина в крови учащает моё сердцебиение. Звон щелчка, дверь в ванной открылась, Чонгук входит туда, а я быстро вылетаю из шкафа. Его дверцы ударяются о свои же стенки, раздаётся громкий звук. Чонгук обращает на него внимание.

Мне кажется, что я со всех ног несусь в сторону двери, хватаюсь за ручку, но не успеваю сделать даже шаг за порог, как меня ловят, сильной хваткой впиваясь в моё ослабевшее тело.
Чонгук хватает меня за талию и толкает к стене, из меня вырывается визг; от такой силы я бьюсь головой и спиной об бетонную стену, а он облокачивается руками с обеих сторон, и я оказываюсь в ловушке. Опять. Вся смелость снова уходит, вся решительность уступает место страху, и я ненавижу себя за это. Ненавижу себя за слабость. Его ухмылка и яростный взгляд отражаются в моих глазах, и я уверена, что этот его зловещий образ останется в моей памяти надолго.

— Куколка набралась храбрости? Нужно это исправить, — в его голосе сочится яд, я едва сдерживаюсь, чтобы не закрыть уши ладонями. А затем меня грубо хватают за запястье, и я не успеваю ничего сделать перед тем, как меня закидывают на плечо и несут к кровати.

— Прошу тебя, не надо! — мой голос тонкий и хриплый, я сама не узнаю его, но Чонгук меня снова не слышит. Не слышит, как и в первую ночь, когда я просила его остановиться, когда горько плакала навзрыд. Что-то подсказывало, что моя первая ночь с ним была просто сказкой по сравнению с тем, что он сейчас собирался со мной сделать.
Меня кидают на кровать, и от этого становится больно как физически, так и морально. Сейчас я как никогда ощущаю себя вещью, игрушкой, которую можно кинуть, ударить, заставить есть, у которой можно отобрать еду и всё прочее. Слёзы текли по моим щекам, впитывались в мою кожу, высыхали вместе с остатками моей души.