Ставка

XVIII. Его забота

Меня трясло от мучительного ожидания, я жадно глотала воду до того момента, пока бутылка не осталась пустой. Окно в комнате распахнулось, и я чуть не подпрыгнула на месте от неожиданности. Мне стало не по себе, комнату заполнял холодный, словно лёд, воздух. Я встала с кровати, сделала несколько шагов туда-сюда, поплотнее укуталась в ткань рубашки. Никаких разговоров и голосов я больше не слышала, а шагов за дверью всё не было и не было. От нетерпения я снова села на кровать, постаралась успокоиться и вернуть себе здравый рассудок, способный чётко находить выход из ситуации. Сделать это оказалось невозможным: я всё ещё чувствовала на себе колючий, пристальный взгляд одного из друзей Чонгука, кожа помнила болезненную хватку, подсознание ощущало чужое раздражение. Я становилась зашуганной, нелюдимой, теперь больше привыкала к томительному одиночеству, но страх каждый раз заставал врасплох.

Дверь распахнулась, я сжала в руках пустую бутылку, пластик издал противный звук. Чонгук приближался ко мне быстрым шагом, заставляя мою кровь леденеть в жилах. Он остановился в метре от меня, кинул на постель мою одежду.

— Одевайся, нам пора ехать, — немного помедлив, он сделал несколько шагов к стене и прислонился к ней спиной, сложив руки на груди. Я опустила голову, заставила себя разжать пальцы, и пустая бутылка упала на пол. Чонгук не обратил на неё никакого внимания. Я взяла свою одежду, расправила её и принялась медленно расстёгивать пуговицы, белая ткань спокойно упала на пол. Руки немного дрожали, но свою одежду я натянула гораздо быстрее, чем расстегнула пуговицы. Постаралась привести в человеческий вид свои растрёпанные волосы, немного причесав их руками; зеркала передо мной не было, поэтому я не знала, смогла ли добиться каких-то изменений во внешности.

Одевшись, я стояла, не зная, куда деть руки. Разглаживала юбку, поправляла складки на одежде, и это продолжалось, пока Чонгук наконец-то не сделал несколько шагов ко мне. Я осмелилась поднять на него глаза. Он хотел что-то сказать, но я, набравшись смелости, позволила себе такую дерзость, как перебить его.

— Нам надо поговорить, — его сердитое лицо тут же исказилось недоумением, а потом прежняя маска жестокости вернулась.

— Нам не о чем разговаривать. Ты отработаешь долг и вернёшься домой, — он проговорил это так быстро, что мне показалось: он избегает каких-либо разговоров со мной. Чонгук развернулся и пошёл прочь, я кинулась за ним и схватила его за руку, заставила снова обратить на себя внимание.