Игры с шейхом. Книга 1

19. Она(он)

POV Лиля

Стражники отвели жалкого зверька в подвал дворца. Под землю. В казематы с высокими потолками, где в помещении царил смертельный холод, от которого зубы стучали друг о друга, и разговаривать становилось сложно. Вечером пришел стражник, зажег свечу на стене и попрощался до утра. А мне предстояло провести ночь, прикованной кандалами к стене и на жалкой соломке. Солома не спасала от холода бетонного пола, приходилось иногда массировать плечи, согревать озябшие руки, дышать на них, тереть ладони между собой.

Поздно вечером дверь личной тюрьмы раскрылась. Скрипнули металлические засовы и зашел ОН. Весь в черном, укутанный в черный плащ. Появился, как хозяин положения, как человек вечно на шаг впереди. Медленно закрыл дверь и сдвинул засов, оставляя нас наедине и не давая даже стражникам войти внутрь. Только он и я в казематах. Скрипучий звук ржавых петель резанул по ушам.

Я рефлекторно прижалась спиной к холодной стене и ноги поджала к груди, защищаясь от ощущения давления. Вновь почувствовала распирающую сильную ауру опасности. Артур снял плащ, оставшись в рубахе с короткими рукавами.

‑ Я подумал, тебе холодно! Ты сам виноват, что оказался здесь. ‑ кинул плащ мне на голову, и лишил на время возможности видеть свои очертания. Я запоздало стянула с головы и лица плащ, слушая звук своих бренчавших кандалов, и прижала одежду к груди с целью защититься от мужчины и одновременно согреться.

А Артур уже передо мной. Остановился возле моих ног и жалкой соломки, возвышаясь. Стоял тенью и поглощал.

И бежать некуда...

‑ Как тебя зовут, отродье?

‑ А вам не все ли равно? Называйте отродьем! ‑ вспылила на пустом месте. Мне не нравилось ощущать себя в ловушке и прижатой спиной к холодной стене. Какой же он огромный, точно скала нависла надо мной. Никогда не считала себя трусихой, но невольно при виде него поджимались пальцы на ногах, а ногти царапали пол.

Я не понимаю, почему Артур не оставлял зверька в покое? Почему забрал из оазиса? Почему нянчился со мной? У него столько должно быть дел, а он находил время посмеиваться над зверьком.

Что тебе надо от меня? Хотелось закричать, но смиренно молчала.

Язык – враг мой. Слишком дерзкая и невоспитанная для женщины. Папа постоянно проклинал себя, что воспитал во мне эти черты. А однажды в детстве избил хлыстом. Правда, то было однажды.