Canary in the coal mine

Глава 41

В городе намечался большой праздник, день рождение какой-то важной особы, отчего на кухне был настоящий сумасшедший дом. Софи стояла на стремянке, украшая трехъярусный торт белыми розами и золотыми бусинами, каждую из которых сама покрывала краской. Торт выглядел как настоящее произведение искусства, а ведь когда она только начинала, даже не имея представления, что у нее получится. Хотя так у нее было всегда, когда она работала: в голове был один образ, но получиться могло нечто совершенно иное. Каждый штрих, мазок был важен, ведь он отражал какое-то неуловимое настроение, почти незаметный блик солнца, только что нахлынувший порыв ветра или еле заметный взмах ресницы. Все это, конечно, мало относилось к торту, но за последнее время, в течение которого она не нарисовала ни детали, это действительно было что-то, напоминающее ей, почему она хотела стать художником.

Софи давно не чувствовала этого напряжения, когда голову затоплял поток мыслей и идей. Она и забыла, что когда-то делала нечто важное: могла запечатлеть увядание, боль, счастье, могла рассказать о чем-то важном в своих картинах. Она не была из тех, кто рисует войны и голод, потому что для нее было важно сказать нечто другое, она хотела показать, что людям есть зачем жить, есть за что бороться, есть что-то, что еще может удивлять, и главное, что счастливым можно быть без видимых на то причин, просто потому что ты есть, потому что ты видишь что-то. Софи верила, что есть что-то помимо счастья в нашем его понимании, потому что когда она писала, она видела его везде: в луче солнца, в блике на воде, в колышущемся зеленом океане зелени, в капле росы, во всем этом для нее было столько тишины, умиротворения и неуловимой тоски, ведь все это могло быть столь недолговечным. Но она могла остановить время на картине, передать то, что видела в тот момент, чтобы это никогда не исчезло. Только теперь все, чем она занималась казалось бессмысленным, какой смысл в жизни без конца? Страдание делает счастье счастьем, смерть делает жизнь жизнью?

К Софи вошла мрачная Ангелика.

— Софи, спустись, — ее руки были сложены на груди.

— Что случилось? — тут же спросила она ее.

— Вначале спустись, — повторила Ангелика, Софи вздохнула, неужели она могла свалиться со стремянки. Но сердце больно кольнуло при мысли, что что-то могло случиться с Виктором. Софи побелела и действительно чуть не подвернула ногу.