On the over side [h.s]

30

Гвен Миллер

С самого утра я чувствую себя паршиво. Со мной редкое подобное происходит в период месячных, но, когда это случается я практически неживая. Мне тяжело дышать, говорить и особенно двигаться. Любое движение сказывается болезненными спазмами внизу живота.

За всю ночь мне не удалось поспать. Я крутилась и постоянно нервничала, испытывая дискомфорт во всем теле. Мои глаза едва могут открываться, я еще даже не вставала и понятия не имею, который сейчас час. Шторы до сих пор закрыты, и я лежу на боку, укутанная с головой в одеяло, чтобы ни капельки света не попадало мне в глаза.

Я устраиваюсь на боку, подгибая под себя ноги, чтобы уменьшить силу спазмов, но данный исторический метод не действует. Я хнычу в подушку и обнимаю живот. Растрепанные волосы лезут мне в лицо, но я не обращаю на этого должного внимания и продолжаю хныкать, не зная, как справиться с адскими болями, которые практически невозможно остановить.

Еще я очень хочу есть, желудок изнывает оттого, что он пустой. Но я не в силах встать, тем более спуститься вниз, чтобы поесть.

У меня нет обезболивающего, чтобы помочь организму справиться с критическими днями. Я совсем забыла, что они закончились и не вспоминала до сегодняшнего момента. В предыдущие месяцы я практически не ощущала никаких признаков менструального цикла, поэтому не нуждалась в обезболивающим. Но теперь я жалею, что не приобрела его раньше нужного.

Ко всему у меня осталась последняя прокладка, которую я скоро собираюсь использовать. Я ненавижу тампоны, насколько бы эффективными они не были. Запихивать себе туда что-то во время месячных - это издевательство над влагалищем. Мне легче, если я буду менять прокладку, нежели если я засуну в отверстие вату, которая постепенно будет набухать.

Мой телефон звонит, и я издаю протяжный стон, вытаскивая руку из-под одеяла и пытаюсь его найти. Через несколько секунд я нащупываю айфон и тяну его к себе под одеяло, видя на экране имя: "Гарри".

От резкого источника света становится плохо, и я убираю яркость на минимум, отвечая на звонок.

– Что такое, Гарри? – хриплю я, словно находясь при смерти.

– Рыжик, ты в порядке? – его настораживает мой безжизненный голос.