личное исключение

Глава 22. Пока-пора.

саундтрек: Bahroma — пока-пора.

Первое, что чувствует Киса — сильный запах дешёвого застоявшегося алкоголя. Так обычно пахнет от Гены, когда тот пиво пьет беспробудно. Второе, что он ощущает — нахождение кого-то рядом. Кислов однозначно лежит рядом с кем-то. Только с кем?

Еле-еле разлепляет глаза, пытаясь мир восстановить, ведь тот кружится с невероятной скоростью. Тихо скулит, пытаясь пошевелить затекшими частями тела, и разглядывает светлые волосы. Киса отпрыгивает от девушки, с которой проснулся. Не удержавшись, падает с кровати, сильно прикладываясь головой о шкаф. Трет затылок и оглядывает комнату.

Кислов искренне радуется тому, что на нем одежда. Он, блять, безумно рад.

Грохот от его падения будит девушку, из-за чего она приподнимается и сонно на него смотрит.

— Ты кто, блять? — Киса своего голоса даже не узнает, слишком он хриплый и тихий.

— Ксюша.. — тихо отвечает она и водит глазами по комнате.

Под ее глазами черные подтеки, словно она ревела долго, а из одежды лишь коротенькое платьице.

— Ты че тут забыла, Ксюша? У меня девушка есть, — он так сильно вжимается в этот шкаф, что кажется, словно слиться с ним хочет.

А ему и правда исчезнуть хочется. А еще лучше попасть к своей девочке, которая сейчас, вероятнее всего, все еще спит. Он невероятно боится услышать от этой Ксюши, что между ними что-то было. Да Киса тут же вены вскроет тем канцелярским ножом, который около кровати валяется.

— Я знаю, — кивает девушка и морщится, касаясь пальцами висков. — У тебя тоже так голова болит?

— Какого хера мы вместе проснулись? — тоже морщится, ведь голова и правда дико болит.

— Нас тут закрыли, — она поправляет платье и дует губы. — А ты почему на полу?

— Как я с тобой тут оказался? Я, блять, в отношениях с другой, — опираясь спиной на шкаф, буквально взбирается благодаря ему на ноги и подходит к зеркалу, оглядывая шею на наличие засосов. Чисто.

— Да, ты говорил, — вздыхает она и на него смотрит. — Я тебя поцеловать пыталась, а ты сказал: «мне с другими телками целоваться противно»!

— Слушай, Ксюша, Ксюшенька, — садится рядом с ней на кровати и руки в умоляющем жесте складывает. — Родненькая, ответь, как я с тобой в одну комнату вообще попал? Не заставляй меня материться и кричать с самого утра, ведь я вижу, что головка у тебя тоже болит, — она кивает, словно маленький ребенок.