личное исключение

Глава 35. Вершители судеб.

Бухта всегда являлась для Эли каким-то волшебным местом. Здесь они часто проводили время с друзьями. Жарили шашлыки, купались, разбивали палатки и просто хорошо проводили время. Бухта всегда дарила теплые чувства. Но не в этот раз.

В этот раз Эля чувствовала лишь боль и страх. В один момент тут стало слишком мрачно и тускло. Привычных чувств она не испытывала.

Матвеева сидела на валуне рядом с Зуевым. Все уже были на месте, кроме режиссера. Даже доктор, которого сейчас однозначно по-черному ломало, находился здесь.

Эля все время теребила бинт на левой руке. Вчера в больнице настояли на том, что маленькую царапину на ладони тоже нужно перебинтовать. А под внимательными взглядами Кисы и Гены она не могла возмущаться. На ногу наложили два шва.

Кислов вчера рассказал в подробностях все Хэнку и Гене. Мелу говорить не стали, чтобы он не отвлекся от своего дела. Это все-таки не игрушки.

— Моть? — зовет Гена, а Эля переводит на него затуманенный взгляд. — Нормуль все? — девушка кивает и хмурится.

— Он опаздывает, — оглядывается. — Может, соскочить решил?

— Может, — кивает Зуев. — Ссыкло московское.

К друзьям подходит Хенкин и кидает взгляд на доктора.

— Слышь, Ген, а твой доктор-то сам щас не откинется? — Боря с сомнением смотрит на мужчину, который всячески пытался отвлечься от ломки. — Его ж ломает по-черному.

— А че делать? Другого не было, — Зуев трет ладони, разогревая их. — Это ж Антоха, он на хмуром сидит. Я вообще вчера ему когда сам позвонил, понял, застремался. Думаю, может, Антохи нету, а он вон он, живой, — с улыбкой указывает на того самого Антона. — Я ему кайф достал. Раскидал, че, кого. Он, короче, даже прихватил с собой инструменты.

К компании приблизился Киса, вытирающий руки о штаны.

Он сегодня был самым собранным и серьезным, на удивление. Обычно Киса последний человек, который проявляет свою серьезность.

Кислов подходит ближе к Эле и едва дотрагивается до больной ноги.

— Ты как? — задавая вопрос, он все еще оглядывает бухту, пытаясь уловить хотя бы силуэт Романа.

— В норме, — кивает ему.

— Боишься?

— Боюсь, — опять кивает.