Сириус уперся кулаком в стену и уткнулся в него лбом, с ненавистью глядя на серебряную табличку с инициалами «B.P.Z.». Сегодня вечером Слизнорт устраивает ужин в клубе Слизней. И Блэйк решила, что нет лучшей идеи, чем потащить на эту пафосную вечеринку Сириуса. Хотя ему меньше всего на свеье хотелось лишний раз видеть, как люди шепчутся, разглядывая их с Блэйк и периодически пялятся то на её живот, то на его яйца.
Но ничего не попишешь. Когда он отказался идти, Блэйк разразилась слезами. Причем это было не её обычное хныканье и надувание губ, а полноценная истерика длинной в пятнадцать минут, со слезами, потекшей косметикой, кучей соплей и прочим трешем. Сириуса такая бурная реакция на отказ от обычного ужина, потрясла настолько, что он согласился, просто пытаясь остановить удивительное наводнение. Но с тех пор пожалел уже раз двести.
Как же все-таки глупо и жестоко устроен весь этот паршивый мир.
Ещё месяц назад у него была замечательная, налаженная жизнь, друзья, полный бак в мотоцикле и ровная дорога в закат. Жизнь неслась по этой дороге крупными скачками, словно молодая пантера. А потом он случайно попал в Блэйк Забини парой каких-то несчастных капель и его пантеру положили в особенно эффектном прыжке, так, что она захлебнулась кровью и переломала в падении все лапы. Теперь она никогда не будет бегать, скакать, рычать, охотиться и дремать на солнышке. Ей осталось только медленно скончаться в муках.
И нет возможности остановить всё это. Эта его затерявшаяся частица уже растет, развивается, обрастет жабрами, или чем там обрастают в подобных случаях, где-то внутри Блэйк Забини, а потом он или она родится на свет и когда-нибудь тоже впрыснет в кого-нибудь кого-нибудь, ну или залетит, и будет переживать так же, как он сейчас. Похоже, Сириус по собственной глупости стал придатком системы, процветающей в своей же тупости.
И как бы ему хотелось поговорить с кем-нибудь, кто хоть что-то в этом понимает...
Например, с дядей Альфардом.
Да, дядя. Прошло уже столько лет, а Сириус до сих пор отчетливо помнил их первую встречу.
Ему тогда стукнуло целых десять лет и родители впервые позволили ему показаться на взрослом торжестве. Всё было замечательно, то есть уныло, тоскливо и вежливо до зубной боли, но как положено. На Сириусе был замечательный черный костюмчик с гербом над сердцем и шелковой жилеткой, и он сверкал как новенький галлеон. Женщины тискали его за щеки, а мужчины шутливо жали руку и спрашивали, куда бы он хотел пойти учиться. Он сразу отвечал: «Слизерин», хотя даже не подозревал, что это такое, и все были счастливы, особенно мама. А за обедом Абраксас Малфой рассказал историю о мальчике-волшебнике, который так сильно ненавидел своего отца-магла, что убил его и все почему-то стали поднимать бокалы в честь этого мальчика. А Сириус возьми да и скажи:
