Месяц (и еще немного) спустя...
– ...и вот мы снова возвращаемся на поле после рекламы! Для тех радиослушателей, которые только что настроили нашу волну, напоминаю, что с вами ваш верный и бессменный спортивный комментатор – Фабиан Пруэтт...
– ... а также его блистательный напарник – Гидеон Пруэтт! И мы приветствуем вас в школе чародейства и волшебства Хогвартс, на третьей игре сезона, матч Гриффиндор – Пуффендуй!
После этих слов стадион взорвался аплодисментами, радостными криками и хлопками петард. Школьный оркестр разразился тушем. В клубах разноцветного дыма и целом море пестрых курточек то тут, то там раздавалось львиное рычание или барсучье фырканье. Ученики обливались сливочным пивом, обсыпались орешками и бобами «Берти», хохотали, цеплялись друг за друга, махали флагами и махали игрокам, со свистом проносящимся мимо трибун. Изредка было слышно истеричные вопли шестикурсниц: «Джеймс, Джеймс!». Или «Майлз!», или «Сириус, ты видела, это Сириус!». И над всем этим то и дело золотом разливался гул гонга, возвещающий об очередном голе.
День для матча выдался просто чудесный.
Впервые за долгое время небо над долиной сияло лазурной чистотой и поднялось так высоко, что казалось, будто голоса братьев Пруэтт разносятся далеко над крошечным пестрым стадионом, до самых гор и даже дальше. Солнце светило так ярко, что все с непривычки жмурились и морщили носы, а игроки то и дело закрывались от него рукой. Но даже это не могло испортить того яркого, конфетно-праздничного настроения, которое завладело школой, как только её ученики проснулись и увидели за окном не стену ливня или мокрого снега, а косые лучи первого настоящего тепла.
А сейчас это настроение перекинулось на стадион и схлестнулось в нем, как в чашке.
Игра была ожесточенная.
Пуффендуй был явно настроен на победу и закатывал один мяч за другим. Пуффендуйцы чуть не плакали от радости, гриффиндорцы тоже готовы были разреветься, но по другой причине. Дирк Крессвелл, здорово похудевший и ослабевший после болезни, пропустил уже двадцать голов, в то время как его команда забила всего пять. Ситуация накалялась, Дирк страшно переживал и злился, из-за чего пропускал все новые и новые мячи. К тому же, после двадцатого капитан сделал ему замечание («Черт возьми, Крессвелл, пропустишь еще один, и клянусь, я тебя поимею этой битой! Соберись!»), Крессвелл окончательно распсиховался и чуть было не пропустил двадцать первый. К счастью, ему удалось каким-то чудом перехватить хитрую подачу в самый последний момент, и даже не свалиться с метлы.
