В жизни Роксаны Малфой было много тяжелых ночей.
Её первая ночь в Дурмстранге, когда она, брошенная десятилетняя девчонка рыдала под одеялом и умоляла маму забрать её домой. Ночь, когда Мирон-человек умер, а Мирон-вампир бился в агонии, привязанный к койке и требовал крови. Ночь теракта в Каледонском лесу, многочисленные побеги из дома, холодный карцер Дурмстранга, аресты за употребление магии вне Шармбатона, потасовки на концертах, магловская полиция, исключения, родительские наказания, дьявольские силки, гребанные оборотни - каждая такая ночь как-будто наносила Роксане сквозной удар и если со временем его удавалось залатать, то потом что-то обязательно пробивало рубец...
Но теперь всё изменилось. Между ног Блэйк растекалась вязкая, черная лужа, на белом полу отпечатались красным её ладони - жутко, но они напомнили Роксане о детском альбоме с отпечатками её ладошек разной краской. Повсюду валялись грязные полотенца, перед Блэйк лежал перевернутый коробок с лекарственными зельями, мертвыми птичками всюду валялись салфетки...
Роксана смотрела на всё это и чувствовала, как немеют ноги. Теперь увиденное не пробило её насквозь своей реальностью, не потрясло и не сшибло с ног. Вместо этого оно отпечаталось у неё в мозгу, словно выжженное каленым железом и теперь навсегда останется с ней...
А всё потому, что прежде чем Блэйк успела схватиться за полотенце, Роксана успела увидеть нечто, плавающее в луже крови среди кучи скомканных салфеток...
- Забини...
- Уйди! - истерично выкрикнула она и попыталась сгрести все полотенца и салфетки в кучу, чтобы спрятать лежащее на полу. Она как-будто не могла уйти, пока оно было здесь, но и убрать никуда не могла, так что если бы Роксана не ворвалась, она наверное так бы и просидела в этой комнате всю свою жизнь, состарилась бы и спятила, глядя на то, что сейчас прятала под полотенцем. Самый воздух в комнате был пропитан ужасом и безумием, так что следующий свой поступок Роксана совершила инстинктивно, не думая и не рассуждая. Она просто вскинула палочку и шагнула вперед:
- Эванеско!
Куча полотенец и салфеток исчезла с пола вместе с тем, что было завернуто в них.
Блэйк вскинулась так, словно от её руки или ноги оторвали кусочек плоти, прижала окровавленные ладони к губам, перепуганная громкостью своего крика... а потом вдруг ни с того ни с сего рванула куда-то в сторону, скользя коленями по луже. Что-то звякнуло.
