Джеймс Поттер
...1976 год...
- Эй, Эванс!
Она оборачивается уже у самой двери. Волосы собраны в хвост, высокий чистый лоб, удивленно приподнятые брови - типичная отличница и пай-девочка. Наверняка она ещё и на скрипке играть умеет. Только глаза горят упрямым, непокорным огнем и выдают нрав, который он так любит. Вот и сейчас - увидев, кто её зовет, мгновенно нацепила эту маску вселенского снисхождения. Вот перед кем она выпендривается?
- Чего тебе, Поттер? - полным терпения голосом спрашивает она и натягивает перчатки.
Джеймс нарочито-медленно спускается по ступеням лестницы. Ведущей в спальню мальчиков, ещё медленнее пересекает гостиную. Каникулы, все разъехались, гостиная похожа на коробку с ёлочными шариками, а он сам - фигурка самого крутого рождественского оленя. Если только фарфоровый олень стал бы щеголять под Рождество в одних джинсах и майке. Так или иначе, он подходит почти вплотную к ней, так. Чтобы ей обязательно стало неловко и захотелось отступить.
Держать дистанцию?
Это не к нему. Тем более Эванс упрямая как гиппогриф и даже на шажок не подвинулась.
- Ну что? Уезжаешь на Рождество?
Мимо со смехом пробегает стайка карапузов, с головы до ног обвешанных гирляндами.
- Ну уезжаю, - она поводит плечиком и окидывает Джеймса таким скучающим взглядом, что ему бы позавидовал и Бродяга. Как-будто ей нет дела до того, что одной этой фразой она рушит к чертям собачьим всё его настроение.
- А, ну да, - он начинает раздражаться, мгновенно, вспыхивает как сухой порох. - Я забыл. Ты же пай-девочка, а пай-девочкам не место среди пьяных кретинов вроде Джеймса Поттера. Вдруг кто-то и тебя уличит в том, что ты пила, курила и расслаблялась. Ты ведь не любишь расслабляться так, как это делаем мы, да, Эванс?Она смотрит на него, чуть сузив глаза. Он понимает, что она уже злится и что сейчас - самое время заткнуться и просто пожелать ей веселого Рождества или другой фигни, но остановиться уже невозможно. Он вынашивал столько планов насчет неё и Рождественской вечеринки, а сейчас всё прахом. - К тому же, с нами, идиотами, не поговоришь о музыке, твоем тупом Хуиговнее и прочей чуши, как с душкой-Эдом? - продолжает он.
