Мать оперлась спиной о стену и, закинув голову, слушала их негромкие, взвешивающие слова. Встала Татьяна, оглянулась и снова села. Ее
зеленые глаза блестели сухо, когда она недовольно и с пренебрежением на лице посмотрела на мужиков.
-- Много, видно, горя испытали вы? -- вдруг сказала она, обращаясь к матери.
-- Было! -- отозвалась мать.
-- Хорошо говорите, -- тянет сердце за вашей речью. Думаешь -- господи! хоть бы в щелку посмотреть на таких людей и на жизнь. Что живешь?
Овца! Я вот грамотная, читаю книжки, думаю много, иной раз и ночь не спишь, от мыслей. А что толку? Не буду думать -- зря исчезну, и буду -- тоже
зря.
Она говорила с усмешкой в глазах и порой точно вдруг перекусывала свою речь, как нитку. Мужики молчали. Ветер гладил стекла окон, шуршал
соломой по крыше, тихонько гудел в трубе. Выла собака. И неохотно, изредка в окно стучали капли дождя. Огонь в лампе дрогнул, потускнел, но через
секунду снова разгорелся ровно и ярко.
-- Послушала ваши речи -- вот для чего люди живут! И так чудно, -- слушаю я вас и вижу -- да ведь я это знаю! А до вас ничего я этакого не
слыхала и мыслей у меня таких не было...
-- Поесть бы надо, Татьяна, да погасить огонь! -- сказал Степан хмуро и медленно. -- Заметят люди -- у Чумаковых огонь долго горел. Нам
это не важно, а для гостьи, может, нехорошо окажется...
Татьяна встала и пошла к печке.
-- Да-а! -- тихонько и с улыбкой заговорил Петр. -- Теперь, кум, держи ухо востро! Как появится в народе газета...
-- Я не про себя говорю. Меня и заарестуют -- не велика беда!
Жена его подошла к столу и сказала:
-- Уйди...
Он встал, отошел в сторону и, глядя, как она накрывает на стол, с усмешкой заявил:
-- Цена нашему брату -- пятачок пучок, да и то -- когда в пучке сотня...
Матери вдруг стало жалко его -- он все больше нравился ей теперь. После речи она чувствовала себя отдохнувшей от грязной тяжести дня, была
довольна собой и хотела всем доброго, хорошего.
Hummer H55 с повышенной степенью защиты от пыли и влаги
Подробнее
Алко Барьер остановит ПЬЯНСТВО! Мощный препарат
