Summer Love

Все друзья так делают.

Решила порадовать. 

  Когда я довожу Хаззу до оргазма своими пальцами и губами, я сразу же ложусь на подушку и начинаю с любовью наблюдать за тем, как красный и вспотевший Гарри сладко улыбается и глубоко дышит.

Вскоре я обнимаю его, обвивая его тело руками:

— И все же я хочу спать, — шепчу я.

— А ты?

— Что?

— Я должен довести тебя до оргазма.

— Поверь, я получил моральный оргазм, глядя на твои лицо и тело во время оргазма.

Он улыбается мне в ответ:

— Ладно. Если тебе это принесло такое удовольствие, то ты не откажешь мне ответить на один вопрос?

— Конечно нет. Спрашивай.

Он опускает голову. Снова боится смотреть на меня. Я усмехаюсь, потому что это значит, что вопрос будет сексуального характера, и мой маленький гей стесняется. Он улыбается, смотря нам в ноги, а затем говорит:

— Где у тебя был самый необычный секс? Нет, не так. В каком самом необычном месте у тебя был секс?

Фак! Что у Хаззы в бошке? То он боится всего, то ему интересно в каких необычных местах я трахался. Нет, он меня добьет этой ночью. Сначала взобрался ко мне через окно, а теперь это? Небось еще и попросит там трахнуть его.

— В школе, — не раздумывая отвечаю я, — в школе на учительском столе.

— Учительском столе? А как это произошло?

— Нас оставили после уроков.

— А за что?

— Я решил впервые за семестр посетить урок, и меня тут же оставили после уроков за то, что кидал записки одной красотке. Ее оставили за то, что отвечала мне.

— И что было в ваших записках?

— Я предлагал ей перепихнуться.

Гарри ревниво буркает, но я притягиваю его к себе еще ближе и продолжаю:

— Я не знаю где был учитель, но он заставил меня всю доску исписать фразой "я не буду писать записки на уроках", ее - вымыть класс, затем я должен был помочь ей. Учитель ушел, не желая наблюдать за этой нудной картиной. Зря, конечно. Жаль, его стол не смог рассказать ему то, что пропустил учитель.

Кажется, Гарри сейчас даже дышит ревниво, я целую его в висок, после чего он спрашивает:

— Она красивая, да?

— Не красивее одного ревнивого кудрявого парня.

— Он не ревнует. Он хочет, чтобы ты и с ним занялся сексом на учительском столе.

Как я и думал! Он сегодня меня добьет.

Я прокашливаюсь:

— На каникулах?

— Учителя еще точно работают, пробраться можно.

— Пробраться? Ты хочешь тайком пробраться в школу, чтобы заняться со мной сексом на учительском столе?!

— Да. Тебя это удивляет?

— Удивляет?! Да я в шоке. Я могу хотя бы узнать нафига тебе это?

— Я... — он теряется и снова краснеет, — я... Хочу сменить обстановку. Мне надоела кровать.

— Можем потрахаться у стены, на шезлонге, на диване, в ванной... Да хоть на кухонном столе. Да блин, в умывальнике! Нафиг в школу переть?

— Я хочу, чтобы все твои лучшие воспоминания были связанны со мной. Я хочу, чтобы даже здесь ты вспоминал меня. Чтобы каждое место в этом городе было нашим. И, чтобы даже при мысле о самом необычном месте, где ты занимался сексом... Я хочу, чтобы даже здесь ты вспоминал меня.

— Фак, ну пошли тогда на крышу. Она у нас шершавая и с наклоном. Если мы голые свалимся с нее, я точно буду тебя вспоминать.

— Нет, Лу. Я хочу перекрыть твои воспоминания о той девчонке.

— Ты сошел с ума, — фыркаю я.

— Да нет же. Просто... Ты у меня во всем первый, но я у тебя просто... Очередной.

— Ты тоже первый. У меня еще ни разу не было с парнем.

— Хорошо, но при мысли о сексе на учительском столе, ты кого вспомнишь? Верно, ту девчонку. А я хочу, чтобы ты вспоминал как занимался сексом на учительском столе со своим лучшим другом.

Я усмехаюсь, потому что Хазза придурок. Слишком милый придурок.

— Хорошо, — улыбаюсь я, — но затем мы займемся сексом на лавочке, на которой ты держался за руки с Линдси.

Да, я тоже придурок.

— Хорошо, — тепло улыбается он, будто не считая все это дебилизмом. Он целует меня. Я отвечаю на поцелуй.

— Идти в школу после выпускного, чтобы заняться там сексом. Ты сумасшедший, Стайлс, — смеюсь я.

— Я думаю, что для человека, у которого все впервые, я еще адекватен.

— Не думаю.

— Эй! Ты хочешь заняться сексом на лавочке, потому что я там держал за руку Линдси!

— Все, заткнись, — усмехаюсь я, целуя его.