Remember me

Глава 23

***

Никита прижимает девочку к себе, часто моргает, вытирая одной рукой слёзы, которые катятся по щекам. Он молчит, поджав губы в тонкую полоску, не выдает ни звука. Крепче прижимает к себе девочку, что-то открылось для него, после того, как она с жалостью рассказала, как мучилась её сестра.

Он отводит её в комнату, девочка садится на край кровати, смотрит на парня, который мечется по всей комнате, как будто что-то ищет. Открывает верхнюю тумбочку, нервно кусает губы, выкидывая всякие вырезки оттуда. Находит то, что так сильно искал.

Сжимает в руке три упаковки лезвий. Вылетает с комнаты, выкидывает в мусорное ведро, громко захлопнув его. Возвращается в комнату, садится рядом с девочкой. Она смотрит на него, хлопая длинными ресничками.

— Спасибо.

Я честно в последний раз искренне плакал, когда узнал новость о том, что её больше нет. Совершенно нет. Знаете как это? Одно дело, когда человек просто уходит от тебя или ты от него. Вы оба знаете, что живы. У вас новые чувства, любовь, вы проживаете новые эмоции каждый день.

Если не знаешь, что испытываешь к человеку — закрой глаза и представь: его нет. Нигде. Не было и не будет. Тогда всё станет ясно...

А ещё становится намного хуже, когда в твоей голове засиживается мысль, что ты виноват во всём, что произошло. Надолго. Ты сам дал повод для того, чтобы она убила себя. Самостоятельно. И очень больно. После этого, ты начинаешь делать с собой тоже самое, только медленно, мучительно, продлевая удовольствие.

Да, не опечатка, именно удовольствие. Это уже, как бы зависимость. Ты продолжаешь каждый день сидеть около окна, впускаешь холодный воздух в комнату, и рисуешь на своих руках глупые узоры. Или в ванной. И уже не больно. И вроде хочешь остановиться, хватит уже. Но не можешь.

А сейчас... Ты выкидываешь эту упаковку, тем самым меняясь. Немного. Но ты меняешься. И это хорошо. Главное случайно не купить новую упаковку...

— Ты любишь детей? — внезапный вопрос девочки, и парень просыпается от своих мыслей.

— Детей? — слегка улыбается, чешет затылок, смотря на девочку. — Хм, — задумывается. — Одно знаю точно, мне нравятся такие маленькие принцессы, как ты! — он смеётся, щекочет девочку, прижимая к себе.

— То есть тебе нравятся девочки? — малышка хлопает ресницами, искренне по-детскому смеётся, пытаясь освободиться.

— Можно и так сказать, — он отпускает девочку, с улыбкой отвечает.

— А у тебя есть девочка? — с интересом спрашивает девчонка, заглядывая в карие глаза Ника.

— Хм, — он опять чешет затылок, нелепо улыбается, задаёт встречный вопрос. — В каком смысле, а? Что за взрослые вопросы, принцесса? — опять начинает щекотать её, прижимая к себе.

— Когда-то Аню так один мальчик называл, только своей, — замечает маленькая Соня. — Вот я и спрашиваю или у тебя есть такая девочка.

— О, мило, главное чтобы сейчас этот мальчик с ней был, — улыбается. — Нет, у меня такой нет, пока что. Так, а сейчас идём вниз, — телефон вибрирует в кармане джинсов. — Ой подожди, друг звонит.

Никита поднимает трубку, Влад без привета, сразу же начинает объяснять ситуацию. У Ренаты в квартире произошла утечка газа, что привела к некоторым последствиям. С Лизой всё нормально, а вот Ната в больнице. Все симптомы на лицо: тошнота, головокружение, головные боли.

— Так что давай, жопу поднял, садишься в машинку, и пиздуешь, понял? — на повышенном тоне, с указом говорит Влад. — А то у меня с родителями опять проблемы, и вообще, кто блять отец?! А ей сейчас нужно что бы кто-то был рядом, сестра с ней в палате, но это не дело.

— Блин, — Ник нервно кусает губы, чтобы не начать гнать маты в трубку другу. — Шикарно, — кидает трубку, сразу после чего выключает телефон.

Соня удивлённо смотрит на парня, касается пальчиком его носика.

— Ох, милая, ты очень хорошая девочка, — нервно улыбается. — Но понимаешь, я сейчас должен уйти. А ты беги, буди Марка, и скажи, что если не будет с тобой играть, то я больше не дам ему поиграть. Хорошо?

— Ты уходишь? Почему? Почему? — задает вопросы, крепко обнимает парня за шею.

Он грустно вздыхает, обнимает девочку в ответ, ничего не говорит. Она так втёрлась в его доверие, жаль что он такой монстр. Но странно то, что он нашел с ней общий язык! Обычно он молчит и у него нет особого желания разговаривать с детьми такого возраста. А что говорить про грудничка, который постоянно орёт, его постоянно нужно носить на руках, успокаивать, менять подгузники, и не спать ночью! Нет уж, это ему точно не нравится.

— Ведь не навсегда, — он строит милые глазки. — Ещё увидимся, — хлопает её слегка по попе.

Он снимает праздничную рубашку, одевает коричневую толстовку с надписью "Pull&Bear", спускается тихо вниз. Надевает свою парку, форсы — он прекрасен. Но не произведение искусства.

Отец все равно пьяный, мать тоже не особо трезвая, главное, что он не пил. А, что машины нет на месте — никто не заметит. Выезжает со двора, включает фары. Главное не встретить хороших друзей-гаишников. И вообще, особого желания ехать в больницу нет, но зная Влада... Он уже начинает раздражать.

Какой с Ника отец? Он не воспринимает это так уж серьёзно. Он не хочет этого категорически. Ему понравилось общение с малышкой, но это уже обычный маленький ребёнок. А не подгузники, эти постоянные крики, плач, бессонница, носить на руках, о Боже, нет!

***

— Привет! — Лиза вскакивает со стульчика, подбегает к Нику, обнимает его за ноги, искренне улыбаясь.

— Привет, милая, — он натягивает улыбку, берёт её за ручки, садится на корточки. — Давай ты пойдёшь погуляешь по коридору, а я тут с Ренатой посижу, хорошо?

— Хорошо! — послушно отвечает девочка. — А ты знаешь, что у Наты будет девочка? Знаешь? — девчонка с радостью рассказывает эту новость парню.

Она убегает. Он берёт стульчик, садится около кровати, скрещивает руки на груди. Рената лежит неподвижно на больничной койке, вся бледная, рядом на тумбочке стакан воды, и пачка активированного угля. Девушка сложила руки на животе, она смотрит на Ника.

— Чёрный цвет, — кивает на её ногти, которые накрашенные чёрным лаком.

— Да, — облизывает пересохшие губы. — Мой любимый.

— Мой тоже, — коротко отвечает. — Мне кажется он сочетается с моей душой. Девочка будет? — смотрит на живот, прищурившись.

— Угу, — кивает. — Я ещё узнала, когда на УЗИ была, четыре месяца уже, я посчитала рожать в мае, где-то в середине, или в конце. Как захочет.

— Ой, мне знаешь, это особо не интересно, — закатывает глаза. — Я приехал по просьбе Влада, знай это.

— Мог бы и не приезжать, — бормочет девушка. — Особо видеть мне тебя тоже не хочется. Твой облик. Ты моральный урод, ты принёс мне двойную боль, — сквозь зубы проговаривает она.

— Заткнись, а то я за себя не ручаюсь, — поднимает руки вверх. — Я сам себя прекрасно знаю. Хватит твердить мне это на каждом шагу.

— Если тебе неинтересно, зачем тогда спрашивал про девочку? Перестань быть таким эгоистичным — мой совет на будущее. На моём бы месте другая девушка избавилась от этого ребёнка любыми способами, есть много методов: горячие ванны, корсеты, таблетки в конце концов. Избавилась бы потому что её изнасиловали, а я наоборот берегу её. Это и твой ребёнок, Никита, я ведь не прошу тебя денег, но мне бы хотелось чтобы ты проводил с ней время, — поднимается, пьёт воду и таблетки. — Я ведь не прошу многого, просто возможно она изменит тебя. Не думай, что я влюблена в тебя, я просто хочу чтобы у нее был папа, хоть какой-то.

Он встаёт, подходит к окну, закрывает лицо руками. Он чувствует себя таким беспомощным сейчас. Опускает глаза, опирается руками об подоконник. В сердце опять что-то щёлкает, как тогда, после рассказа малышки Сони. Выдыхает. Он не хочет, но чёрт что-то трепещет. Мозг указывает на одно, сердце на другое.

В наше время добрым быть не модно.