Воспоминания о прошлом и будущем

Глава 44

 

Воспоминания о будущем. POV Гермионы. 
Три часа ночи. Сквозь открытое окно в комнату врывается легкий ветерок, тревожа занавески, принося свеже-соленый запах моря, шепот волн, отползающих с песчаного берега, шелест листьев в саду. Сон не идет. Я чувствую странный прилив бодрости, трепет, предвкушение. Лежать на кровати и пытаться уснуть? Или пойти прогуляться?
Соскальзываю с кровати и закутываюсь в шаль. Через балкон - на небольшую деревянную веранду, которая опоясывает всю заднюю часть дома. Нашего дома. Точнее сказать, просторной магической виллы близ городка Требизачче, что на Ионическом побережье Италии. 
Мои шаги по каменной дорожке отдаются в ночи шорохом. Сбросить шлепанцы и утонуть ступнями в еще не остывшем песке, пройти несколько шагов к самой кромке воды. Легкий бриз запутывается в моей буйной гриве. Приятно щекочет кожу шелковая бахрома шали. Монотонное спокойствие пейзажа и пряная легкость южной ночи мягко дурманят сознание, и воспоминания приходят, сменяя друг друга, такими же теплыми волнами.

***

- Полчаса, - слышу я сквозь грохот свадебного салюта голос Северуса, - еще полчаса этого сумасшествия!
Устал. Да что там говорить, этот свадебный вечер был настолько перенасыщен событиями, что устали, наверное, все мы. Лишь Гарри, как всегда, где-то откопал второе или третье дыхание, и уверенно ведет меня к дому. Гарри! Был всегда, как брат, и вот... Узаконили отношения! Дернул же тебя соплохвост за язык так не к месту вспомнить драклового Киплинга! 
- Не сердись, Миош, я не думал что это так сработает, - говорит он почти в ухо, стараясь попадать в паузы канонады.
- Как есть уже... - бурчу в ответ. 
А что тут скажешь? Я-то ведь тоже не думала. Да где там, даже в голову не пришло! А из нас двоих вроде как он смелый, а умная-то я.
Перед камином останавливается и смотрит, чуть прищурившись:
- Куда сразу? 
- Давай на Гримо, - вздыхаю я. 
Смотрит внимательно, а потом снова, как на поляне у пруда, гладит теплой сильной ладонью по плечу:
- Все будет хорошо! Обещаю! 
И я верю. И чувствую, как страх отползает, и становиться легче дышать. И улыбаюсь ему. Лучшему другу, названному брату, с самого детства остававшимся единственной константой:
- Пошли. 

Мы выходим из камина, и я не узнаю комнату. Светло, словно на Гримо поселилось свое персональное солнце. Ни пылинки! Темная массивная мебель матово отражает пламя многочисленных свечей, на ней ни царапинки. Ковер, как новый, все яркое и свежее. 
- Гарри, ты комнату отреставрировал? - вполголоса спрашиваю друга.
- Что?! - смотрит на меня ошалело, палочку сжал так, что костяшки побелели. 
Тихий женский смех рассыпался бисером, закатился под диваны и кресла, запутался в ворсе ковра... 
Гарри разворачивается молниеносно, напрочь забыв про наше неразрывное рукопожатие, и я едва не падаю, повиснув на его плече. Он настороженно высматривает что-то над камином, я выглядываю из-за его плеча и вмиг цепенею: над камином всегда висел мутноватый статичный пейзаж, словно взгляд художника был направлен на сад из открытой беседки после заката - смутночитаемые силуэты деревьев и кустов да полунамек на скамейку. Теперь на пейзаже многоцветьем вовсю переливался закат, а на скамейке грациозно сидела Вальбурга Блэк. Не такая, какой мы привыкли ее видеть, словно башни в траурном платье. Сегодня она была в изящной изумрудной мантии, грациозно-легкая и лукаво улыбалась. А за ней, словно встревоженная ветерком поигрывает ветками зелень, да движутся у линии горизонта редкими черточками багряные облака. Но вот она запрокидывает голову и рассылает в звенящую тишину еще одну пригоршню звонкого смеха.
- Миссис Блэк?! - выдавливаю я слова, как засохшую пасту из тюбика. 
Женщина на портрете кивает и улыбается. 
- Что происходит, леди Блэк?! - чеканит Гарри, и я начинаю дышать. 
- Я объясню, но вам лучше присесть. Наш разговор не на минуту, - улыбка Вальбурги померкла, оставив лишь легкую тень. 
Гарри прячет палочку и освободившейся рукой переставляет меня перед собой. Мы садимся на диван, и наши сцепленные руки ложатся мне на колени приятной тяжестью. Держи меня, друг! Держи, брат! Держи меня моя аксиома, мой постулат, моя константа! Побудь рядом еще минуточку, чтоб я с катушек не слетела, и я обязательно со всем разберусь! Просто дай мне еще мгновение! 
Нарисованная Вальбурга словно понимает это, и лишь грустно улыбается с холста. 
Мысли замедлили дикий танец, и я уверенно смотрю на картину.
- Как последняя из рода Блэк... 
- А Сириус? - возмутился Гарри. 
- Сириус сбежал из дома незадолго до совершеннолетия, он не приносил клятву своему роду, - автоматически выдаю информацию. 
- Верно, Гермиона! - говорит леди Блэк, и у нас Гарри одинаково сбивается дыхание. 
То есть я уже не "грязнокровка"? 
- Итак, как последняя из рода Блэк, я здесь для того, чтобы помочь вам, молодые люди. Для начала, вы должны знать, что принадлежность к роду - это не только помощь и защита, это еще и определенные обязательства. И в каждом роду есть свой пласт магии, который вливается в любого, принесшего клятву. Род Блэков всегда обладал могущественной магией, но почти все Блэки обращались к ее темной стороне, развивая и усиливая. То, что Сириус оставил тебе наследство, Гарри, не влияло на магию Блэков. После моей смерти род прервался, магия уснула, особняк стал умирать. И, знаешь, сложно было ожидать, чтобы она откликнулась на твой зов. Как и почему это произошло - не понятно, но... Впрочем, сам взгляни на гобелен. 
Мы подошли к фамильному гобелену и стали рассматривать последние ветки на вытканном дереве. От выжженного листочка с именем "Сириус Орион Блэк" тянулась золотая веточка к листку с именем "Гарольд Джеймс Поттер, лорд Блэк". От него на алой пунктирной ниточке едва заметно просматривался контур нового листка. 
- Леди Блэк, а можно ли починить гобелен? 
- Ты лорд, Гарри, ты все можешь, - грустно ответила Вальбурга. 
Гарри направил палочку на лист Сириуса и задумался. 
- Возвращаю, - едва слышно подсказала я. 
- Возвращаю! - друг верил мне в любых ситуациях. 
Обожженные края на гобелене посветлели и затянулись, и в зеленом абрисе проступило улыбающееся лицо Бродяги. 
- Возвращаю! - палочка у листка Андромеды. Женщина на появившемся фото благодарно кивает и исчезает. 
- Я прощаю Вас, Вальбурга! - развернулся Гарри к портрету. 
- Спасибо. Но, Андромеду выжгла не я. Белла, - вздыхает та, - И, раз уж ты меня простил, то распорядись перевесить портрет из прихожей в галерею. Это ведь было наказанием.
Гарри хмыкнул, но вызвал радостного Салли. 
- Что касается тебя, Гермиона... У тебя сложилась уникальная ситуация. Тебе не обязательно вступать в оба рода, достаточно в один. Но, клятвы должно быть две. Подумай, чего бы тебе хотелось. 
Смотрю на Гарри, он улыбается мне тепло и ободряюще:
- Ты же знаешь, я приму любое твое решение, - шепчет он на ухо и чмокает в макушку. 
Думала я долго, вжавшись в теплый Гаррин бок и задумчиво скользя взглядом по листочкам старинного гобелена. Перебрала в мыслях надежды и сомнения, важность и неважность доводов, пытаясь уловить смазанные напряженным днем эмоции. А Гарри все ждал, успокаивал своим размеренным дыханием и большой теплой ладонью на моем плече. Решение никак не хотело приниматься, пока:
- Леди Блэк! - я выглянула из-за широкого плеча, - А когда именно проснулась магия? 
- Если тебя интересует время, то около часа назад, - Вальбурга на портрете встала, и в ее взгляде читалось напряженное ожидание. 
И я приняла решение. И принесла клятву роду Блэк. На гобелене теперь появился листок с моим портретом, под которым значилось: " Гермиона Джин Грейнджер-Блэк, леди Блэк". И еще один, светло-зеленый, с которого улыбалась Рози, точнее Розали Фредерика Грейнджер-Блэк. 
- Рада приветствовать новую леди Блэк. Я горжусь твоим выбором, Гермиона, и надеюсь, что из твоей дочери вырастет достойная юная леди. А теперь коснитесь палочками своих имен, - сказала Вальбурга, 
Мы с Гарри разлепили, наконец, ладони и коснулись палочками вышитых листков. С тихим шорохом старинная ткань поднялась вверх и за ней оказалась массивная дверь с серебряной ручкой. 
- Ну же! Входите! 
Гарри открыл дверь, и в темноте тайного помещения зажглось множество свечей. Я с интересом осматривалась, ну а Гарри все равно держал палочку наготове. Комната больше всего напоминала кабинет: на полу - большой ковер, стены отделаны деревянными панелями, массивный стол с серебряным чернильным прибором, камин в мраморной нише, а по обе стороны от него - большие шкафы с книгами и свитками. Над камином висел портрет мужчины средних лет в средневековых одеждах. С нашим появлением он гордо уселся в своем кресле и расправил кружевное жабо. 
- Так-так, молодые люди, - голос портрета был тягучим, басовитым. - Рад, несказанно рад тем решениям, что вы приняли сегодня. О! Я не представился! Я - Альтаир Блэк. 
- Здравствуйте, сэр! Мы рады с Вами познакомиться. Я - Гермиона, и мой друг - Гарри, - ответила я. Мой опыт историка подсказывал мне две вещи: во-первых, с волшебными портретами нужно быть предельно вежливыми, а во-вторых, он здесь не просто так. И лучше побыстрее все узнать, и покончить со всем этим. И портрет, словно уловив нашу усталость, сказал: 
- Поскольку время уже позднее, я скажу вам только самое необходимое. Об остальном найдется время поговорить позднее. Итак, Гермиона, тебе необходимо в ближайшее время переехать в этот дом. Это важно и для тебя и для твоей дочери. Чем быстрее ты примешь этот дом как свой, тем лучше. Ведь, как я понимаю, ты не собираешься входить в род Перевеллов? 
- Все верно, сэр, - подтвердила я, игнорируя вопросительный взгляд друга. 
- А теперь - возьмите это, - портрет отъехал в сторону, и в нише за ним обнаружилась небольшая деревянная шкатулка. - Носите это всегда на себе, каждая вещь является порталом. Вам достаточно просто подумать о доме, и вы в нем окажетесь. И еще, молодые люди: зайдите ненадолго в галерею. Жду нашей следующей встречи с нетерпением, надеюсь, ожидание не будет долгим!
В шкатулке были два перстня белого золота с изумрудами и маленький медальон в виде серебряной змейки с изумрудным глазком. 
- Спасибо, сэр! - сказал Гарри. 
- До свиданья!
Мужчина на портрете махнул на прощенье рукой и принял позу спящего человека. 
Гарри одел колечко побольше на мизинец и протянул мне руку. 
- Нарекаю тебя своей сестрой, Гермиона! - сказал он, надевая колечко на мой левый мизинец. 
С портрета послышалось отчетливое фырканье. 
В гостиной пейзаж уже был пуст и статичен, оставалась только многоцветье заката. Мы молча поднялись на верхний этаж. Вечно скрипучие ступени этой ночью вели себя настолько тихо, что я слышала шорох собственной юбки. Стоило нам ступить на площадку третьего этажа, как по периметру зажглись маленькие рожковые факелы, а вспыхнувшая свеча сама поплыла в воздухе к одной из рам.
- Сириус! - воскликнул Гарри. 
Бродяга на портрете был точно таким, каким мы его знали. Красивый, слегка растрепанный, в белой рубахе с распахнутыми воротом и закатанными рукавами. Он улыбался тепло и немного надменно, как умел только он. 
- Сириус! - Гарри уперся ладонями в стену по обе стороны от рамы, словно обнимая, - Я так скучал!
Бродяга откинул голову и залился своим лающим смехом. 
- Я счастлив видеть тебя, Гарри! Ты так возмужал! - сказал он. 
Я понимала, что мой друг всю жизнь будет чувствовать вину за смерть своего крестного, и что видеть сейчас его портрет для него и радостно и больно. Сделав несколько шагов, я погладила его по плечу:
- Гарри, я с тобой. Все будет хорошо! Я обещаю! 
- Гермиона! - воскликнул Сириус, но тут же приосанился и чопорно поклонился, - Рад приветствовать новую леди Блэк! 
- Бродяга! - укоризненно улыбнулась я. 
- Как скажешь, - покладисто кивнул тот и через секунду с портрета на нас смотрел большой черный пес с ярким розовым языком. 
Наше "общение" выдернуло Гарри из грустных мыслей. 
- Идите, у вас еще масса дел, - махнул нам Сириус и факелы стали медленно угасать. 
- До скорого, - отозвались мы в темноту и пошли к камину.