Малфой умер! Да здравствует... Малфой?

(3) Первое отступление. Драко.

  Малфой-младший был избалован настолько, насколько может быть избалован ребенок, родители которого имеют много денег, но не имеют привычки демонстрировать свои чувства. Ребенок, который рано узнал цену деньгам, их силу и их слабость. Ребенок, который имел все, что можно иметь за деньги, и не сумевший приобрести то, что за них не купишь. Многие завидовали ему, многие ненавидели, кому-то завидовал он сам... Всего нескольким людям, и это было больно и оскорбительно. Но главным наваждением его жизни был он, Мальчик-который-выжил... Гарольд Джеймс Поттер, для друзей – просто Гарри. Драко часто называл его так про себя, но никому, никогда в жизни не признался бы в этом.

Они никогда не смогли бы стать друзьями; теперь, по прошествии семи лет знакомства, Драко осознавал это и был расстроен. И главная причина невозможности их дружбы заключалась в том, что Гарри было все равно. Абсолютно плевать на Драко. Словно в тот злополучный день в лавке мадам Малкин странный мальчик в круглых очках и поношенной одежде не по росту взял Драко Малфоя, осмотрел, оценил со всех сторон и, не найдя ничего интересного, отбросил за ненадобностью и больше не вспоминал. Так человек, идущий по краю дороги, замечает красивый, блестящий камушек с вкраплениями слюды, берет его в руки, осматривает под лучами солнца так и эдак и, осознав, что, по сути, это обыкновенный булыжник, отбрасывает прочь. Было горько. Горько по многим причинам. Драко не мог понять, что же такого особенного было в этом лохматом недокормыше, что притягивало его, заставляя искать внимания Поттера... Потом, где-то на третьем курсе, он решил, что влюблен в Гарри. Целый год переживаний, борьбы с собой, яростных столкновений, в конце концов переросших во взаимную острую неприязнь...

Теперь-то Драко понимал, почему его чувства к очкарику настолько запутаны. Откровения Нарциссы многое расставили по местам.

РЕТРОСПЕКТИВА

– Драко, – произнесла лежащая на кровати в одной из палат св. Мунго тень, еще недавно бывшая одной из красивейших женщин Британии. Малфой-младший, сидевший возле постели и державший мать за руку, поднял на нее глаза.

– Нам нужно поговорить. Теперь, когда отца нет... я должна кое-что рассказать тебе, боюсь, скоро придет мое время, а я не успела... – ее голос сорвался и она отвернулась, видимо, пытаясь совладать с охватившими ее чувствами.

– Наложи чары, этот разговор не для чужих ушей, – наконец сказала она и продолжила, когда сын выполнил ее просьбу: – Среди чистокровных родов идет вырождение. Не перебивай, пожалуйста, подробнее тебе это объяснит отец, когда оживет его портрет. Я коснусь лишь рода Блэков. Так вот, из-за вырождения в каждом роду появились свои пороки. У кого-то внешняя непривлекательность, как у Флинтов, у кого-то избыточный вес, у кого-то позднее умственное развитие или низкий магический потенциал. Избежать этого удалось лишь представителям нескольких фамилий – Прюэттам, Диггори, Поттерам, Малфоям – потому как они заключали браки с магически сильными полукровками. Малфои, конечно, это скрывают, но это так, кровь необходимо разбавлять. Блэки в этом вопросе совсем тяжелый случай, их пороками стали безумная одержимость кем-либо и тяга к близкородственным связям.

Нарцисса снова помолчала.

– Люциус не хотел жениться на мне, да и я не стремилась к этому супружеству. Я любила другого человека, но брак между нами был невозможен, и мой отец сговорился с Абрахасом Малфоем о моем брачном союзе с Люциусом. Я была в отчаянии, тем более что предмет моих грез был рядом, только руку протяни...

– Мама, кто это был? – Драко уже начал догадываться, что произошло. – Я так понимаю, кто-то из Блэков, иначе этого разговора бы не было.

Истончившиеся губы Нарциссы сложились в грустную, но мечтательную улыбку, от которой у сына защемило сердце.

– Сириус, кто же еще? Мой Сири... Он сиял словно звезда, в честь которой был назван, на ночном небосклоне. Яркий, шумный, неунывающий, непокорный Сири, вся жизнь для которого – азартная игра. Нет, совсем не Джеймс Поттер был сердцем компании Мародеров, а он, Сириус Блэк. Джеймс был бледным отблеском костра рядом с ним. Конечно же, я не могла устоять. Люциус, по сравнению с ним, напоминал собой ожившую мраморную статую: красивый, холодный, расчетливый, неспособный гореть и согревать своим огнем окружающих, по крайней мере, так мне тогда казалось. В моем сердце всегда царил лишь Сири...

Драко с изумлением смотрел на мать. Сейчас обычно сдержанная женщина преобразилась, наполнилась внутренним светом и огнем, и парню показалось, что он заметил искорки одержимости, иногда мелькавшие в ее глазах, так похожие на неугасимое пламя, горевшее в глазах Беллатрисы.

Мать провела кончиками холодных пальцев по щеке Драко.

– Ты так похож на моего Сири, когда не стараешься "быть Малфоем"...

– Ч-что-о?! – у парня возникло ощущение, что его окатили ледяной водой, причем не очень чистой. – Не хочешь ли ты сказать...

Он довольно спокойно отнесся к тому, что у матери до замужества было романтическое увлечение, которое, судя по всему, не прошло до сих пор. Даже то, что предметом страсти стал кузен матери, Сириус Блэк, не особо удивило его – Блэки всегда были с заскоками, – но допустить...

– Да, Драко, ты сын Сириуса Блэка и чистокровный Блэк по обеим линиям. Даже имя у тебя не Малфоевское, а традиционное для Блэков, в честь созвездия Дракона. По сути, ты – Драконис Сириус Блэк.

– К-как так вышло? – от потрясения парень начал заикаться. Больше всего ему хотелось вскочить и либо сбежать отсюда, либо попросить наложить на себя Обливиэйт. Но он понимал, что это было бы трусостью. – Отец знал? И как же... Все говорят, что я просто копия отца... то есть Люциуса.

– Как вышло? – вздохнула Нарцисса. – Ну, думаю, в физическую сторону вопроса тебя посвящать не надо, сам знаешь, как такое происходит. А остальное... Сириус не выделял меня среди прочих кузин. Это я была влюблена, как кошка, а он, приезжая в наш дом, шутил, балагурил, флиртовал в шутку, так же как и с остальными моими сестрами. Все его помыслы были лишь о Джеймсе, он был одержим им и больше ни о ком не думал. Да я и не надеялась, знала, все бесполезно, если Блэк запечатлелся на кого-то – это навсегда. Но в день перед моей помолвкой мне выпал шанс и я не упустила его. Сири был расстроен – у Джеймса состоялась помолвка с Лили Эванс... Ох уж эта Эванс, все никак не могла выбрать между двумя парнями, обоим голову заморочила, но добилась-таки своего. Прекраснодушная дура, а дуракам, как известно, везет, все им без усилий само в руки падает, только не ценят они.

Нарцисса замолчала, переводя дух, отпила воды и продолжила:

– В общем, Сириус был расстроен и изрядно пьян и подлить ему нужное зелье не составило труда... Ушла я на рассвете, наложив Обливиэйт. Он бы не обрадовался, если б узнал, – Нарцисса смущенно теребила край одеяла, – а мне эти воспоминания были просто необходимы, чтобы пережить последовавшие годы замужества. Знал ли Люциус? Думаю, догадывался, но почему он молчал – спросишь его портрет. А твоя внешность скоро изменится. Моя мать помогала мне при родах и, едва увидев тебя, обо всем догадалась. Она сразу же наложила на тебя специальные чары, которые применяют, чтобы скрыть от угрожающей опасности наследника. Если чары после совершеннолетия не обновить, они постепенно развеются, в течение года-двух. Скоро ты обретешь свою истинную внешность. Прости меня, сынок...

КОНЕЦ РЕТРОСПЕКТИВЫ


Драко тогда ничего не ответил, слишком ошеломительные были новости. И еще он без конца гадал, знал ли обо всем этом отец? Что теперь будет? И что же Драко на самом деле чувствует к Поттеру? Неужели это и есть пресловутая Блэковская одержимость?