Малфой умер! Да здравствует... Малфой?

32. Молли. Альбус.

  Молли стояла и с удовлетворением смотрела на проделанную работу - теперь оставалось лишь ждать. В тишине ночи, напряженной и нездоровой, наполненной зловещим ожиданием, не подавала голоса ни одна птица, даже лягушки и цикады смолкли, лишь ветер осмеливался шелестеть листвой и слышалось монотонное кап... кап... кап...

Артур лежал на столе, свесив голову с его края и глядя в никуда широко открытыми, наполненными невыразимым ужасом глазами. Огромная резаная рана, в которой виднелись белеющие позвонки, зияла на его горле, брюшная полость была вскрыта и внутренности бесцеремонно вынуты и разложены по лучам пентаграммы, а влажно блестевшие в неверном свете свечей кишки вообще полностью повторяли контуры начерченной на столе пятиконечной звезды. Кожа покойного была белее бумаги, и остатки крови из перерезанного горла стекали вдоль висков по волосам и глухо капали на землю. Именно их монотонное падение и нарушало благоговейную тишину ночи.

Много позже авроры, осматривавшие место этого преступления, расставались с завтраками недельной давности, так их выворачивало при виде тела жертвы этого ритуала. Но Молли не замечала ужаса и мерзости, совершенные ею, сейчас она была сосредоточена лишь на одном, чутко вслушиваясь в шелест ветра в листве и совершенно не обращая внимания ни на боль в изрезанных ступнях, ни на ночную прохладу, заставлявшую постукивать зубами, ни того, что с ног до головы покрыта кровью и прочими телесными жидкостями своей жертвы.

Минуты ожидания тянулись жутко медленно и томительно, и вот наконец в атмосфере ночи что-то изменилось... И так достаточно свежий ветерок словно наполнился лесной сыростью, пряным запахом падшей листвы, грибов, хвои... словно в сад Норы шагнул мрачный, непроходимый, девственный лес и замер темной стеной. Развешанные на ветвях старой яблони черепа наполнились непонятной жизнью, словно души животных, некогда бывших их носителями, вернулись в эти старые кости, и недобрые взгляды их пустых глазниц скрестились на обнаженной ведьме у алтаря.

После стал различаться топот тяжелых копыт, треск ломающихся веток, шумное дыхание большого зверя, бегущего галопом через буреломы и овраги. И вот наконец из кромешной тьмы безлунной ночи в трепещущий круг света выступил ОН...


Альбус был расстроен. Все его грандиозные планы с появлением этого Спящего шли крахом. Был бы Снейп один, справиться с ним было бы не в пример легче, а при такой охране Антиоху ничего не светило. Зельевар упрямо лез по Дереву вверх, меняя план за планом - реальность за реальностью, а эта Пожирательская морда продолжала его охранять.

Натравленные мелкие сущности вроде гарпий, птицежаб или птицезмей, мелких демонов и бесов успешно отражались, а связываться с чем то крупным Альбус сам не решался, он тоже всего лишь гость тут, просто чуть лучше ориентируется в обстановке. Но ведь что-то надо делать, добыча нагло выскальзывает из рук.

- Проклятые скользкие змеюки! - зло пробормотал в бороду директор.

Внезапно непонятная, неодолимая сила повлекла куда-то неугомонный дух Антиоха. Он словно попал на середину быстрой, могучей реки, влекущей его в неведомые никому дали, и сколько старый интриган не трепыхался, преодолеть течение был не в силах.


Высокая, под три метра, гротескная фигура выступила из темноты к алтарю, заставив Молли затрепетать. Мощный, с гипертрофированными мышцами, человеческий торс вырастал из огромной скотской нижней части - то ли бычьей, то ли конской, - на могучих плечах скалилась огромная медвежья голова, увенчанная роскошными оленьими рогами. Дополнял облик этого сюрреалистического монстра огромный половой орган, болтающийся между ног. Мощью, жутью и неукротимой яростью веяло от этого существа. Рогатый бог замер перед алтарем и стал жадно вдыхать дым курений из чаш на столе.

Молли стояла ни жива ни мертва и впервые усомнилась в разумности своего решения просить помощи у НЕГО. Только сейчас она осознала, что ЕМУ нет никакого дела ни до ее проблем, ни до чьих-то еще в этом подлунном мире.

- Чего ты хочешь?! - прозвучал громовой рык, способный, казалось, заставить дрожать горы.

- Мести, - тихо, почти шепотом произнесла женщина.

- Чем заплатишь? - спросил Зверобог.

- Тебе мало его души? - удивленно спросила Молли, указав на лежащего на алтаре супруга.

- Мало! - вновь рыкнул Рогатый. - Хочу твою! В его душе ни единой искры, зато в тебе столько страсти!

- Хорошо... - женщина задрожала и обняла себя за плечи. - Я отдаю тебе свою душу, только пусть свершится моя месть! Пусть тот, кого я ненавижу, кто привел к гибели моих детей, понесет наказание.

- Не сомневайся! И плати! - расхохотался Зверобог.

- Что?! - ужаснулась женщина. - Прямо сейчас?!

- Я не намерен ждать! - прорычало божество. - Твоя месть свершится без тебя!

Схватив испуганно завизжавшую ведьму, Зверобог притянул ее к себе. Молли вырывалась и билась от ужаса происходящего, но была бессильна как-то помешать этому монстру, он был слишком силен. Могучие, как стволы деревьев, руки притянули ее к широченной, покрытой густой порослью груди, необычайно, почти обжигающе, горячей, пахнущей насыщенно-животным запахом - мускус, пот и псина... Еще через секунду что-то огромное, горячее и твердое уткнулось в ее промежность и женщина испуганно задохнулась, когда поняла, что это, и вновь завизжала от страха и острой боли, ощутив начавшееся проникновение...

- Не-ет!!! Не надо!!! Умоляю!!!

Но монстр был глух к ее крикам и мольбам, он наслаждался теснотой принимающего его тела, звуком разрываемой плоти, криками боли и потоками горячей крови, омывающей его орган и стекающей по бедрам женщины. Через несколько минут ведьма потеряла сознание, но чудовищу было откровенно плевать, оно пользовало эту глупую женщину, словно резиновую куклу, порыкивая, похрюкивая и повизгивая от удовольствия. Наконец Зверобог отбросил в сторону изломанное, исцарапанное, окровавленное тело жертвы и с топотом, треском ломаемых веток растворился во тьме.


Альбус открыл глаза и тут же пожалел об этом: все тело адски болело, словно он подвергся пыткам в застенках средневековой инквизиции. Что же случилось? Старик пытался вспомнить, что же случилось, но напрасно. Он помнил, как следил за Снейпом и сопровождавшим его Спящим, а затем... его куда-то повлекло, сильно, мощно, непреодолимо. А потом темнота. Где же он теперь? Одно неоспоримо. Судя по тому, как у него все болит, он снова жив, но что-то не так. Альбус прислушался к собственным ощущениям. Болело все, что было следствием вселения его души в чужое тело, но кое-где болело сильнее - низ живота, промежность, ступни, предплечья, бедра... да что же случилось?!

Решив для начала осмотреться, бывший директор попытался подняться. Далеко не с первой попытки, но ему это удалось, о чем Альбус моментально пожалел - лучше бы он оставался в неведении, потому что увиденное ему, мягко говоря, не понравилось.

Он лежал на траве, абсолютно обнаженный, но самое ужасное, что его тело... оказалось изрядно располневшим, потрепанным телом предпенсионного возраста, и что самое ужасное - женским! Мало того, с прежней хозяйкой явно произошло нечто ужасное. Повсюду на теле были свежие кровоподтеки и глубокие царапины, левая рука подворачивалась и не держала, похоже, вывих, на правой несколько пальцев сломаны, кожу стянуло коркой запекшейся крови...

- Что со мной? - прохрипел Альбус Дамблдор пересохшим горлом.

Но ответить ему на этот животрепещущий вопрос было некому.

С трудом, преодолевая боль, директор перевернулся на четвереньки, а потом кое-как поднялся на ноги, хотя от боли в ступнях едва не потерял сознание. Но тут уже дурно ему стало по другой причине: буквально в двух шагах от него на превращенном в алтарь столе лежало растерзанное тело Артура Уизли.


Северус в очередной раз присел на ветку отдохнуть. Он уже сбился со счета, сколько их было, этих передышек, а проклятому дереву все не было конца. От слабости и усталости дрожало тело, кружилась голова, страшно клонило в сон. Снейп уже не раз ловил себя на том, что начинает клевать носом, рискуя сверзиться с этого проклятого дендроида. Встряхнув головой в очередной раз, пытаясь отогнать дрему, мужчина хотел было продолжить бесконечный подъем, но нога соскользнула, потемнело в глазах и он полетел вниз, не имея ни сил, ни желания даже кричать...