Яд

Глава 10. Гаптофо́бия

Лондон, Англия

С Николасом Бредли мы проводим почти каждый день вместе. Выбираемся в парки, скрываясь в более тихих местах, где меньше людей, хотя осенью не такой уж и наплыв - туристы хлынут в ноябре и декабре на распродажи и празднества.

Я привыкаю к роли "статуи", и сидение в одной позе уже не так напрягает, как первый раз в студии.

Каждый день под вечер мы заходим в "Винил", кафешку с пластинками, пьем кофе, едим стейки и картошку фри, болтаем обо всем... Ловлю себя на мысли, что с Бредли очень легко, комфортно и приятно. Он шутит, рассказывает забавные истории из детства, юности, о школе и военном училище - про родителей ни слова.

- А где твои родители? - задаю вопрос, кидая маленький кусочек курицы в рот.

Николас останавливается на полуслове, лицо мрачнеет, а брови сдвигаются к переносице. Что-то подобное уже было... Неприятный холодок ползет по спине, охватывая все тело, но я жду.

- Они живут в Праге.

Хмурюсь и непонимающе смотрю на него.

- То есть... ты родом из Праги?

Парень просто кивает, глядя куда-то в одну точку, даже не моргая.

- Почему переехал?

- Разногласия с отцом.

- Из-за выбора профессии?

Губы Николаса изгибаются в ухмылке, а рука с чашкой замирает в воздухе.

- Да... Он отказался мне помогать и сказал, чтобы я сам обеспечивал себя.

Сглатываю комок в горле и опускаю глаза на темную поверхность деревянного стола.

- И как давно ты их не видел?

- Больше пяти лет.

Разговор получается скомканным и грустным; повисает неловкая тишина, которую нарушает тихо играющая музыка и голоса других посетителей.

- У меня достаточно картин, чтобы устраивать выставку, - говорит Бредли и улыбается, разряжая угнетающую обстановку. Облегченно выдыхаю и поднимаю уголки губ в ответ.

- Это прекрасно.

Он кивает, но в глазах озорной огонек, говорящий, что это не все.

- Но мне хочется еще нарисовать парочку. Не представляешь, какое это удовольствие, смотреть на тебя...